рассказала, что, пока мать плакала, ахала и обихаживала себя и дом, папашка, не будь дураком, вернулся в дом через окошко и вплотную занялся обедом. Я знала, что Симка отца больше любит, он никогда и пальцем ее не тронул, не то что мать, но все же меня покоробило ее хихиканье. Моя бабка на удивление тоже захихикала в кулачок:
– Кровушку себе пустила, хорошо, может, поумнеет, а то орет как оглашенная, дело не дело.
Возвращаясь с работы, я опять встретила Тимоху у нашего дома.
– Баб, чего это Тимоха повадился к нам, чего ему надо? – крикнула я в сторону кухни.
В ответ – тишина. Нет ее, что ли? Но потом высунулась.
– Уж человек и в гости ко мне зайти не может? – осведомилась бабулька сухим тоном.
Что за дела у них могут быть? Попозже вечером, собирая на стол, она невзначай обронила:
– Федосья видеть тебя хочет, сходи к ней в субботу.
Я чуть не выронила хлеб.
– Меня видеть?! Зачем я ей сдалась?
– Вот сходишь и узнаешь, – отвернулась бабка, поправляя скатерть и не давая мне возможности взглянуть ей в лицо.
– А если я не пойду, что тогда?
Бабка живо вскинула голову и посмотрела на меня, поджав губы. Я вздохнула и потупила взгляд.
– Могут ведь у меня в субботу свои дела быть?
Бабка промолчала, но ее молчание устрашало больше, чем ругань.
Налегке идти, как я надеялась, мне не пришлось – бабка опять навьючила меня, положив в рюкзак соль, чай, муку и даже молодую картошку. Надо же, мы сами еще не пробовали, а Федосье – неси!
Вышла я рано, но росы почти не было, не иначе как гроза сильная сегодня будет. Сначала я шла весело, даже песенку мурлыкала, а потом стало мне казаться, будто кто-то идет за мной. Остановлюсь, ничего, все тихо, а как пойду, вроде крадется кто-то. Я с перепугу долетела до Федосьиной избушки в рекордные сроки. Она кивнула без улыбки, вид у нее был такой, словно я помешала ей. Вот, думаю, лучше бы я с Симкой опять по ягоды пошла. Но делать нечего, зашла в дом. Федосья как углядела розовую чистую картошечку, так усмехнулась.
– Спасибо за деликатес, – говорит, а сама так смотрит, словно знает, что я этой картохи для нее пожалела. И вправду ведьма!
Целый день у нее провела и ночевала, а что делала, помню плохо. Чай меня посадила пить, это помню, а к чаю какое-то хитрое варенье подала, по запаху так вроде малиновое, а вкус совсем другой, даже и не разберешь, из чего оно сварено. Потом она меня в баню повела, или это позже было? А ночью и вовсе чудно стало. Спать, помню, легла в кровать, а проснулась… в озере. Вода почти горячая, знакомые пузырьки со дна всплывают. Окончательно проснулась рано, ощупала все вокруг, лежу в обычной кровати, ну не странно ли?
Иду обратной дорогой, как вдруг на мужика наскакиваю, он нагнувшись за кустом стоял. Распрямился. «Здравствуй, птичка», – говорит. Мне его усмешечка не понравилась, и глаза недобрые,
