пустят?
– Пустят – опять-таки потому, что законы смягчились.
– А ты не едешь?
– Не еду. Потому что не хочу жить среди жидовья пархатого!
– Кого-кого?!! – Савельев и даже поставил на стол полную рюмку. – Как ты выразился, блудный сын Израиля?
– Жидовья. Причем не простого, а именно пар-хатого, – четко повторил Фридман.
– Даа… Век живи… Услышать такое из уст еврея…
– Это даже не я сказал, – усмехнулся Фридман. – А мой коллега по театру.
Миша Зайдентрегер, альтист. Кстати, настоящий еврей. Мою маму звали Надежда Васильевна, а его – Циля Абрамовна. Поэтому он на особом счету в общине, в синагоге каждые выходные играет…
– В синагоге? А разве в нашем городе она есть?
– Ну… Так называется молельное помещение в общине. Полуподвал старой вонючей пятиэтажки… Неважно. Главное, он настоящий еврей, его в порядке культурного обмена даже отправляли бесплатно на историческую Родину. Так вот он потом плевался – «жидовье, мол, там пархатое – прохода нет нормальному человеку».
– В смысле?
– В смысле, что здесь он еврей. Но когда едет в Израиль, то где-то по пути пересекает линию, за которой становится «русской свиньей».
– Прямо так?!
– Фактически да. Отношение к выходцам из России со стороны коренных израильских евреев именно такое. Если русская свинья туда приезжает, то вынуждена довольствоваться самой неквалифицированной работой. По крайней мере теперь. Поэтому я никуда и не еду. Тем более, прикинь сам: в России каждый второй еврей был врачом, каждый третий – скрипачом…
– …Ты еще забыл, что каждый четвертый – шахматистом.
– Не забыл, просто шахматист в рифму не лезет… Так или иначе, там я никому не буду нужен.
– Можно подумать, ты кому-то нужен здесь, – вздохнул Савельев.
– Здесь иное. Тут не востребована моя профессия, но в целом я в таком же плачевном состоянии, как и все прочие. А там – достаточно длительное время, пока не натурализуюсь, не найду работу мойщика посуды и так далее… я буду изгоем среди своих. Миша ведь не зря там не остался. Он понял, что его ждет. И решил пока жить тут. Как и я.
– Но может, твоему Мише просто не повезло с контактами?
– Не знаю… Миша ловкий, настоящий еврей. И он говорил – знаешь, Айзик, я никогда в жизни не представлял, что может быть так много тупых евреев.
– Тупых евреев?
– Ну да. Коренные отупели оттого, ведь за них все черное делают российские иммигранты, им остается лишь руководить.
– Тупые евреи… Надо же так сказать. Я всегда считал евреев самой умной нацией.
– Ошибаешься, – Фридман усмехнулся, налил себе еще водки. – Представление о еврейском уме, мягко говоря… преувеличено. Да, евреи – хитрые. Стали хитрыми в тысячелетиях борьбы за выживание.
