жаргоне и сказанное порой трактовали совсем не так, как хотелось.
– А вот жрать не стоит – когда мы тебе кишки выпустим, меньше говна вывалится. – Рука собеседника потянулась к миске.
Человеческие поступки всегда намного красноречивее слов. Можно сетовать, что суровый этикет каторги не позволяет пользоваться всем многообразием столовых приборов. Ножи и вилки – непозволительная роскошь. Но и из оловянной ложки, например, при должном усердии тоже можно сделать вполне приемлемую заточку. Правда, на это нужно время, а у Вика его не было.
Тем хуже пришлось Северу, когда узник с коротким резким замахом вогнал тупую рукоятку ложки ему в ладонь. Жаль – не удалось пригвоздить лапу к столу.
Вик скривился, подавляя бурлящий в крови и абсолютно сейчас ненужный азарт, побуждавший к необдуманным поступкам. Зря – не нужно было выпендриваться.
У Мамоны выдержки оказалось больше. Он цыкнул Северу, и тот послушно потрусил к нему, на ходу выдергивая из ладони согнутый кренделем столовый прибор. Что ни говори, а достоин уважения – ведь сцепил зубы и молчит. Мамона взял из его рук красную от крови ложку и погрозил ей Вику:
– Я тебе ей глаза достану, чернокнижник.
После чего вся четверка встала и ушла. Ложку забрали. Вик попенял на себя за неосмотрительность. В смысле – чем теперь есть? Но на душе плясали бесы – Старьевщик готов был схлестнуться с Мамоной прямо сейчас.
Разум все же пытался одержать верх над эмоциями – Вику всю жизнь приходилось клясть себя за подобные выходки, и… он ничего не мог с этим поделать. Зато такая встряска, такой заряд бодрости! Запоздало пришла мысль, что если узник нужен гоблинам живым, то совсем не обязательно – целым. И поэтому угроза ослепить может быть вполне реальной. К лицу прилила кровь, а очередной выброс адреналина погнал мурашки возбужденного озноба по венам. Такой хороший боевой настрой надо было постараться не растерять до вечера. Все-таки остро стоял вопрос насчет оружия, только оно могло дать в предстоящей схватке возможность оказаться на высоте. И большим сюрпризом для врагов будет совершенная непредсказуемость – Вик не раз убеждался, насколько дезориентирует даже опытного бойца тот факт, что ты в полной мере не чувствуешь своего противника. Это как драться с завязанными глазами.
А еще неплохо, что Севера хоть частично, но все-таки он вывел из строя.
Обозначившийся конфликт с Мамоной, как и предполагалось, не вызвал у охранников должного интереса. Ангиз, которому опять не повезло с днем дежурства, только сочувственно покачал головой.
– Сам нарвался, – сказал он, отводя глаза, – сам и расхлебывай.
Вику не хотелось расстраивать старшего смены, но он сегодня был расположен убивать и калечить – другого выхода не оставили. А за неожиданные трупы нигде по головке не гладят.
Работать его снова отвели в дальний забой – с глаз долой. Вик был спокоен,
