Все-таки тот первый зингер, как первая любовь, не мог покинуть мое сердце.
Армейский опыт в сетях шустрого питания до сих пор служит для меня неиссякаемой почвой для баек и юмора. Но шутки лишь приятная облатка для важных уроков, которые я выучил за время службы, или, лучше сказать, служения фастфуду, которое обеспечило мне дальнейший fast track на просторах Хорекании. Именно там я понял, что даже в жесткой системной дисциплине, сравнимой с израильским МОССАДом, всегда есть место индивидуальности и креативу. Этот опыт работы-учебы обострил мою хватку, развил чуткость к людям и к внутреннему голосу, научил не бояться задавать вопросы и совершать выбор. Выбор – то, чем наделили человека высшие силы. Каждый день мы попадаем в пространство вариантов, в котором каждый наш взгляд, жест, слово – результат выбора, сознаем мы это или нет. Я свой выбор сделал раз и навсегда. И ни минуты не пожалел ни о нем, ни себя. «Общепит?» – пренебрежительно и высокомерно спросит кто-то, кто, видимо, питается воздухом и солнечными лучами. «Общепит!» – уверенно отвечу я, зная цену и ценя хлеб насущный. И пусть не им одним сыт человек, именно еда – это то, что дает нам жизнь. А уж чем ее наполнить – выбор за вами.
Шот № 8 Кофе, кофе или… кофе?
Выбор, конечно, благо, но когда перед тобой слишком много вариантов, то начинаешь видеть в собственном отражении черты безвременно погибшего Буриданова осла. Ну уж нет. Вычеркиваем. Поскольку Рустамбек переводится с персидского как богатырь, то мне ближе образ витязя на распутье. Так-то лучше…
Итак, освоившись в сфере фастфуда, я оказался на перекрестке, где расходились «сто пятьсот» разных дорог и тропинок. Мой внутренний навигатор не давал точных маршрутов и путей объезда, потому что не знал пункт назначения. Не знал его и я. Началась мучительная пора бессонницы. Я понимал, что хочу развиваться в Хорекании, но финальная точка, к достижению которой я должен был стремиться, оставалась мне неизвестной. Мне не удавалось внятно сформулировать ответ на сакраментальный вопрос рекрутеров: «Кем вы видите себя через 5 лет?» Я определил сферу, понимал направление (только вперед!), но что дальше и куда грести, решить не мог. Внутри вскипало «мы хотим перемен», но не было никакой конкретики, кроме закваски из надежд и амбиций. Очень неприятное чувство, я вам доложу, мотаться по Лондону как угорелый, не зная, куда и зачем идешь и чего ищешь. Это как самолет, которому не дают посадку, и он бессмысленно кружит над аэропортом, сжигая топливо. «Успокойся!» – шептал внутренний голос, но реакция на него была примерно такая, как на человека, который советует вам не волноваться. Это бесило, но в конце концов я понял, что это действительно единственный способ сконцентрироваться и здраво рассудить, что делать дальше.
Как провидению дозвониться до вас, если все ваши внутренние мессенджеры гудят в мозгу, заглушая друг друга рингтонами и вибросигналами? В момент растерянности, нерешительности наш мозг походит не на горячую, а на раскаленную до предела телефонную
