вагоне третьего класса? Нет, мы на вас не экономим. Это позволит вам лучше понять душу простого русского солдата, проникнуть в его героическую сущность.
Шатуновский был все-таки настоящим журналистом. Природная робость сменилась желанием понюхать запах пороха. Он согласился:
– Именно так – в вагоне третьего класса, бок о бок с героями моих очерков, с этими беззаветными патриотами, в сердцах которых ярким пламенем горят святые слова – Государь, Православие, Отечество.
Редактор снял ноги со стола, оторвал от кресла грузный зад и пожал руку Шатуновского:
– Успехов вам! В кассе получите командировочные, а вот, держите, ваши военные документы…
Проводив журналиста, налил коньяку и с наслаждением пропустил рюмку.
Сюрприз судьбы
Теперь, готовя начальную статью в «Русскую мысль», Шатуновский записывал то, что удавалось подслушать в толпе, ехавшей на фронт. Однако разговоры солдат носили до неприличия обыденный характер. Вместо горячих слов о беззаветной любви к матушке-родине солдаты, матюгаясь, говорили о том, что собака-интендант отказался выдать новые шинели, об уменьшении приварочных денег, о том, как бы успеть сбегать в лавочку да купить там табачку и водки. И много врали о боевых и любовных победах.
Шатуновский исповедовал принцип: важен не факт, а его подача. Эти бесхитростные разговоры он решил понимать как проявление особой скромности, присущей всем героям. Он домысливал несказанное, в шутке или анекдоте видел несгибаемую волю, красоту и силу народного гнева. Стоя в толпе, он делал в блокноте записи: «Наша героическая эпоха отделила зерна от плевел, героев – от предателей. Патриотизм – слово вовсе не забытое, оно горит священным огнем в сердцах миллионов простых русских людей, которые на наших глазах созидают историю…»
Шатуновский уже придумал и заголовок, который ему показался удачным: «Дорожные тайны будущих героев».
Записав очередную ценную мысль, журналист поднял глаза и остолбенел: в нескольких шагах от него горой высился солдат, в котором легко узнавался граф Соколов. Как у охотника сильнее начинает биться сердце при виде крупного зверя, так ловкий борзописец почувствовал острую тему для фельетона. Быстрые мысли закрутились в его курчавой голове:
«Вот это удача! Разжалованный граф едет на передовую. Какой острый сюжет для фельетона: „Взлет и падение русского аристократа“. Шатуновский продвинулся вперед, близоруко прищурился: точно ли, тот ли самый Соколов, который когда-то приходил скандалить в редакцию? И хотя граф был в солдатской шинели, но осанка, властные манеры, красивый раскатистый голос – все это журналиста убедило: да, это тот, кого молва окрестила «гением сыска»!
Приятное соседство
Словно пчелы улей, железнодорожный состав густо облепили люди в потрепанных, серых, грязных шинелях. В вагоны пускали лишь через одну дверь, возле которой стояли двое патрульных. Они теперь уже тщательней, чем у
