подобрал с земли еще два камня, медленно повернулся на триста шестьдесят градусов, оглядывая ночь, готовый запустить в преследователя два неуправляемых снаряда, весом в полфунта каждый.
Ничто не двигалось, кроме снега, который валил и валил с неба, но при этом каждая снежинка не только падала, но и вращалась.
Я мог что-то разглядеть максимум в пятнадцати футах от себя. Представить себе не мог, что снегопад так сильно ограничивает зону видимости.
Раз или два мне показалось, что на границе этой зоны кто-то двигается, но, возможно, то была лишь иллюзия движения. Падающий в ночи снег сбивал с толку.
Задержав дыхание, я прислушался. Снег не издавал ни звука, добираясь с неба до земли. Меня окружала мертвая тишина.
Я ждал. Что я умел, так это ждать. Я шестнадцать лет дожидался, что моя чокнутая мать убьет меня во сне, прежде чем сумел уйти и оставить ее в доме наедине с любимым пистолетом.
Если, несмотря на периодически возникающие опасности, связанные с моим даром, мне предстояло провести в этом мире срок, соответствующий средней продолжительности человеческой жизни, то моя следующая встреча со Сторми могла состояться только через шестьдесят лет, уже в следующем мире. Ждать предстояло долго, но и терпения мне было не занимать.
Левое плечо болело, ныл и затылок, только задетый дубинкой. И я промерз до костей.
По какой-то причине меня не преследовали.
Если бы снегопад продолжался достаточно долго, чтобы выбелить землю, я мог бы вытянуться на спине, полежать и встать, оставив на земле белого ангела. Но для этой игры условия еще не созрели. И дожидаться, пока земля покроется снегом, как-то не хотелось.
Аббатство пропало из виду. Я не мог точно сказать, откуда пришел, но не волновался из-за того, что могу заблудиться. Со мной такого еще не случалось.
Объявляя о своем присутствии неконтролируемым стуком зубов, держа по камню в каждой руке, я двинулся в обратный путь, вскоре добрался до выкошенной лужайки двора. А впереди, сквозь снег, проступал силуэт аббатства.
Вернувшись к углу библиотеки, где я чуть не споткнулся о тело распростертого на земле монаха, я не нашел ни жертву, ни нападавшего. Подумав, что монах мог прийти в себя, проползти несколько ярдов и вновь потерять сознание, я покружил около угла библиотеки, но никого не обнаружил.
Библиотека образовывала букву L с задним фасадом гостевого крыла, из которого часом раньше или около того я вышел на поиски бодэча. Вот тут я разжал окоченевшие пальцы, камни упали на землю, открыл дверь на лестницу черного хода и поднялся на третий этаж.
Войдя в коридор, увидел, что дверь в мои апартаменты распахнута. Такой я ее и оставил. Но, дожидаясь снегопада, я сидел при свече, а теперь из дверного проема лился куда более яркий свет.
Глава 8
Я сомневался, что в начале второго ночи брат Роланд, в чьем ведении находилось гостевое крыло аббатства, будет менять белье или приносить часть
