собой дверь и последовал за ней в гостиную.
– Так часто, что создается ощущение, будто всегда.
В гостиной легко разместилась бы семья в двенадцать человек из какой-нибудь страны «третьего мира», вместе с домашними животными.
– А почему бы вам не заняться чем-то еще? – полюбопытствовала она.
– В копы меня больше не возьмут, а в голове нет кнопки перенастройки. Если я не могу быть копом, значит, буду заниматься тем же, что и коп, пусть без бляхи, а если когда-нибудь не смогу делать и этого… ну, тогда…
Поскольку он замолчал, фразу закончила она:
– Тогда и хрен с ним.
Ной улыбнулся. Потому-то она ему нравилась. Класс и стиль, безо всякой претенциозности.
– Именно так.
Люкс отвечал самым изысканным вкусам. Медовые тона, удобная мебель, музыкальный центр с колонками черного дерева, встроенный в стенку домашний кинотеатр.
Вместо того чтобы устроиться в креслах, они предпочли просмотреть фильм на ногах.
Горела одна лампа. Тени, как присяжные, заполнили углы.
Кассету Ной вставил в видеомагнитофон заранее. Теперь нажал кнопку «PLAY» на пульте дистанционного управления.
На экране тихая улица Анахайма. Камера установлена намного выше уровня земли, нацелена на дом любовницы конгрессмена.
– Какой странный угол, – отметила миссис Шармер. – Где вы находились?
– Снимал не я. Мой помощник в окне чердака дома напротив. Владелец получил денежную компенсацию. Пункт семь в вашем счете.
Камера еще сильнее наклонилась вниз, захватив «Шевроле» Ноя, припаркованный у тротуара, не первой молодости, но полный сил, на момент съемки еще готовый рвануть с места, не превращенный в груду искореженного металла.
– Это мой автомобиль, – пояснил он. – Я – за рулем.
Камера приподнялась, повернулась направо: в ранних сумерках на улицу свернул серебристый «Ягуар». Остановился у дома любовницы, открылась дверца со стороны пассажирского сиденья, из кабины вышел высокий мужчина, «Ягуар» укатил.
Крупный план мужчины, доставленного «Ягуаром»: конгрессмен Джонатан Шармер. Профиль – идеал для каменных памятников героического периода истории страны, хотя своими действиями он доказал, что ни душа, ни сердце ни в малейшей степени не соответствуют его лицу.
Он лучился самодовольством, словно праведник – святостью, стоял, гордо вскинув голову, казалось, восхищался красотой закатного неба.
– Поскольку он установил за вами слежку, ему с самого начала стало известно, что вы наняли меня. Да только он не знает, что я в курсе. Он уверен, что я не смогу уехать с фотокамерой и пленкой. Вот он и играет со мной, как кошка с мышкой. О моем помощнике на чердаке он не подозревает.
Наконец конгрессмен подошел к двери двухэтажного дома и нажал на кнопку звонка.
Максимально крупный план выхватил молодую брюнетку, которая открыла
