прожектора, в свете которых сверкал автомобиль, не разгоняли сумрак салона. И хотя лицо Линды находилось в тени, глаза поймали свет и блеснули.
– Вы, похоже, не удивлены тем, что я вам рассказал.
– Не удивлена.
– Значит… тогда вы знаете, кто он, человек, который хочет вашей смерти.
– Понятия не имею.
– Бывший муж? Бойфренд?
– Я не была замужем. Бойфренда сейчас нет, и раньше я никогда не встречалась с психами.
– Какие-то трения на работе?
– Я работаю дома.
– А чем вы занимаетесь?
– В последнее время я часто задаю себе этот вопрос, – ответила она. – И как выглядел тот парень, что оставил вам деньги?
Тим подробно его описал, но Линда лишь покачала головой.
– У него собака по кличке Ларри. Однажды он вместе с собакой прыгнул с парашютом. У него был брат, которого звали Ларри. Этот брат умер в шестнадцать лет.
– Человек, который может назвать собаку именем умершего брата… я бы знала, кто он, даже если бы он не рассказал мне ни про одного Ларри, ни про второго.
Такого развития событий Тим не предполагал.
– Но парашютист не может быть незнакомцем.
– Почему?
– Потому что хочет, чтобы вас убили.
– Людей постоянно убивают незнакомцы.
– Но никто не нанимает киллера, чтобы убить совершенно незнакомого человека. – Тим достал из нагрудного кармана рубашки сложенную фотографию. – Где он это взял?
– Это фотография с моего водительского удостоверения.
– Значит, у него есть доступ к архивам департамента транспортных средств.
Женщина вернула фотографию. Тим положил ее в карман до того, как сообразил, что принадлежит она скорее Линде, чем ему.
– Вы не знаете никого, кто мог заказать вас… и при этом вы не удивлены.
– Есть люди, которые хотят смерти всех и каждого. Если перестаешь удивляться этому, то тебя очень трудно удивить чем-то другим.
Пристальный взгляд ее зеленых глаз, казалось, просматривал все его мысли, ничего не оставляя без внимания, но при этом от этого взгляда не веяло холодом. Скорее, наоборот, взгляд этот согревал, располагал к себе.
– Мне любопытна ваша реакция на случившееся.
В ее словах ему послышалось неодобрение, даже подозрительность.
– Я и представить себе не могу другую реакцию.
– Вы могли бы взять десять тысяч себе.
– Потом кто-нибудь пришел бы за ними.
– Может, и нет. Хотя… наверняка бы пришел. Вы могли отдать фотографию киллеру вместе с деньгами, отойти в сторону, не мешать естественному ходу событий.
– А потом… что мне оставалось потом?
– Пойти пообедать. В кино. Домой, чтобы лечь спать.
– Именно так вы бы и поступили? – спросил он.
– Я себя не интересую. Меня интересуете вы.
