и посапыванье за спиной.
Кто-то преследует Габриеля, кто-то кричит ему «стой!», а потом – «подожди!», а потом, уже над самым ухом, – «что это с тобой?».
Малыш Осито.
Дыхалка у медвежонка сильнее, чем у Габриеля, он почти не запыхался. Не то что Габриель – тот-то как раз хватает ртом воздух, бьет себя руками по коленям и сплевывает тягучую, вязкую слюну.
– Что это с тобой? – повторяет вопрос медвежонок, слегка приподняв правую бровь. То, ради чего все затевалось и из-за чего Габриель претерпел столько страданий и чуть не умер, – черная матерчатая сумка – висит на согнутом локте Осито. Сумка не выглядит тяжелой, во всяком случае, медвежонок нисколько не напрягается, он сумел даже догнать совершенно свободного от вещей Габриеля.
– Со мной ничего. Со мной все в порядке.
– Что ж тогда так припустил?
– Видел бы ты того дядьку! Ты бы еще не так припустил.
– Струсил, да?
– Ничего не струсил. – Габриель всеми силами пытается отвести разговор от скользкой и неприятной темы про трусость. – Что там в сумке?
Малыш Осито пожимает плечами: он еще не заглядывал в сумку, хотя и без всяких заглядываний ясно, чего они там не найдут никогда. Миллиона долларов. Лука и стрел. Коллекции автоматического оружия для ограбления банков. Максимум, на что можно рассчитывать, – так это детали гангстерского туалета: черный костюм и, возможно, белая шляпа.
…В сумке и вправду оказываются тряпки.
Именно тряпки, ничего общего не имеющие со щегольской гангстерской одеждой: рубаха и майка. Ворот рубахи засален, рукава обтрепались; когда-то рубаха была белой, но от долгого ношения приобрела сероватый оттенок, и потом – пятна!.. Их не счесть, больших и помельче, и совсем крошечных, похожих на брызги: все они имеют бурый цвет. Несколько пятен того же цвета просматриваются на майке. Брезгливо задвинув тряпье в угол, медвежонок продолжает рыться в сумке и наконец извлекает на свет божий пухлый растрепанный блокнот. В блокноте нет живого места, он исписан едва ли не до последней страницы; исписан и испещрен мелкими рисунками – концентрические круги, звезды, продольные и поперечные полоски, в них нет ни малейшего смысла. Некоторые листы слиплись, некоторые заляпаны чем-то жирным. Осито немилосердно трясет блокнот в надежде обнаружить хотя бы одну завалящую купюру – напрасно. Его единственный улов – бумажный прямоугольник с вытянувшимися в линейку буквами и цифрами.
– Что это за фигня? – спрашивает он у Габриеля.
Как и предполагал Габриель, медвежонок не умеет читать.
Прямоугольник перекочевывает в руки Габриеля и подвергается тщательному изучению.
– Это билет.
– В Америку?
– Это билет на поезд.
– В Америку? – Осито, ушибленный идеей Большого Ограбления Банков, никак не хочет успокоиться.
– В Америку не ходят поезда. Во всяком случае, отсюда.
– Тогда какой смысл в билете?
– Кто-то
