на удивление тонкий и легкий, с рукоятью, украшенной блестящими синими и красными самоцветами.
– То, что она не девственница, не дает тебе права надругаться над нею. Не секрет, что Энид щедро делится своими ласками… – тут юноша угрожающе понизил голос, – но только с теми, кого выберет сама. Она приняла тебя как гостя, и вот чем ты ее отблагодарил! Энид, как мы его накажем? Отрубить ему голову и бросить к твоим ногам? Или, может, лучше ту маленькую штучку между ног, что так заносчиво торчала еще минуту назад?
– Да я тебе, недомерок, горло за такие слова перережу! – брызжа слюной, взорвался чужак.
Деревенские женщины, сбежавшиеся на крик, остановились в дверях и теперь явно потешались над происходящим. Лицо чужака, который к тому же был совершенно голый, побелело от ярости. Юноша же, словно желая унизить его еще больше, звонко засмеялся. Тут, к общему изумлению, сердито заговорила Энид:
– Брен, не насмехайся над ним!
Смех оборвался, и юноша посмотрел на нее с пренебрежением.
– Почему, Энид? Этот человек уверен, что сможет со мной справиться. А ведь мне было всего девять, когда на охоте копьем мне удалось убить своего первого дикого вепря, и потом с отцом мы прикончили пятерых разбойников, когда те намеревались напасть на деревню! Мечом я владею чуть ли не с пеленок, и воинскому искусству меня учили годами и со знанием дела! А этот насильник женщин рассчитывает перерезать мне горло этой вот безделушкой, которая у него в руке… Вы только посмотрите на него! Ростом высок, а все равно он жалкий трусишка!
Таких оскорблений чужак снести не мог и с ножом бросился на противника, намереваясь исполнить свою угрозу. Но юноша вовсе не бахвалился. С кошачьим изяществом он уклонился от ножа, затем сделал легкое движение рукой, сжимающей меч, – и поперек груди у насильника появилась длинная кровавая полоса. Напоследок парень пнул противника в пунцовый от крови зад ногой, обутой в сапог.
– Может, и не трусишка, но косорукий увалень точно! – насмешливо прокомментировал он, глядя, как соперник врезается всем весом в противоположную стену. – Что ж, насильник, хватит с тебя?
При ударе о стену чужак уронил нож, но тотчас же схватил его и снова бросился в атаку. В этот раз юноша своим длинным клинком нанес порез слева направо, и когда нападающий в ярости глянул вниз, то увидел, что над животом у него алеет безупречная буква «Х». Раны были неглубокие, но их хватило, чтобы вся грудь и брюхо оказались измараны его собственной липкой кровью.
– Ты всего лишь поцарапал меня, недомерок! – буркнул мужчина. – А мой клинок, пусть и короткий, наносит смертельные раны!
Противники находились на расстоянии фута друг от друга, и чужак увидел в этом шанс. Нанося стремительный удар, он метил в худенькую, белую шею противника, но тот уклонился с легкостью матадора, отступающего с пути разъяренного быка. Нож противника резанул пустоту и уже в следующий миг был выбит из его руки хитроумным ударом, после чего откатился в другой конец комнаты,
