но девочка этого не понимает, она опускается на колени и пытается растормошить парня.
– Бьянка, надо бежать, – говорю я ей и тяну за руку, но девочка хнычет и не встает.
А потом затылок начинает почему-то жечь. Я вскидываю руку к голове и нащупываю мягкое оперение дротика.
– Черт, – только и успеваю ругнуться.
Перед глазами все плывет, я пытаюсь ухватиться за дерево, чтобы не упасть, но промахиваюсь. Шум в ушах нарастает, почти ничего не слышу, только плач девочки рядом со мной, но он кажется далеким.
Я понимаю, что лежу на снегу, когда правая щека сильно замерзает, но пошевелиться не могу.
– Б…е…ги, – выдавливаю едва слышно, обращаясь к Бьянке, но уже не вижу, успела она хотя бы подняться на ноги к тому моменту, как приходят Ловцы.
***
Голова гудит, и ужасно хочется пить. Почему-то болит затылок, а еще спина. Затекли руки. В горле першит.
Открываю глаза – внутренности фургона. Я валяюсь на подрагивающем полу – значит, мы пока куда-то едем. Рядом лежит Ирвин, но он еще спит. По пятнистому хвосту понимаю, что рядом с ним кто-то из близнецов. Больше обзора ни на что не хватает.
Мои руки сзади стянуты наручниками – не пошевелиться.
Чертов Отлов, как же я его ненавижу. На глазах от бессилия выступают слезы, но я стараюсь их сдержать – не сейчас. Ловцы не должны их увидеть, никогда. Даже, когда они убьют Ирвина. Ведь он относится к категории «опасные».
Вдруг меня посещает другая мысль. Странно. Почему его все еще не застрелили? Хэлла и Криса убили на месте. Почему же тогда Ирвин жив?
Я смотрю на парня и понимаю, что не готова увидеть, как в него засадят всю обойму. Мы два года провели бок о бок. Мы семья.
Поворачиваюсь на другой бок, чтобы осмотреться, и утыкаюсь взглядом в черные военные ботинки.
– Проснулась? – усмехается Ловец. И я с ужасом узнаю его. Это тот, молодой, который увозил Химю. – Узнала?
Я молча смотрю снизу вверх на него.
– А надо было думать, – с сожалением произносит парень. Теперь, когда я вижу его в хорошем освещении, не могу дать ему больше двадцати лет. – Ты же понимаешь, что вас заметили жители? И тебя, и ваш костер.
Я рычу на него, потому что по-другому всю злобу и ненависть показать просто не могу.
– Ну, не горячись. Тебе помочь сесть?
Шумно выдыхаю, и снова отворачиваюсь. Лучше буду смотреть на Ирвина, его лицо меня хотя бы не бесит.
– Как думаешь, почему мы его не убили? – не унимается Ловец.
Но я не успеваю ответить, потому что вдруг меня кидает на стену, потом переворачивает в воздухе, и вновь я бьюсь обо что-то или кого-то. Ловец кричит, он тоже не смог удержаться на своей лавке.
Очень боюсь, что сломала руку от последнего удара, но проверить не могу, наручники все еще сковывают мои движения.
Кое-как привстаю и вижу, что Ловец лежит, прислонившись к стене грузовика, а из головы у него идет кровь.
– Нас не вытащат, открой наручники, я позову
