от наивного парня. Каким образом – зависит от степени его осведомленности на тот момент. Вариантов полно. Например, надо срочно помолиться за проклятую душу в монастыре, расположенном в другом конце Англии.
– Я не могу открыться тебе, доктор. Если это так важно… Страшные сказки родились двадцать лет назад.
Энди горячо заговорил, но я больше не слушала. Сижу прямо и напряженно, руки сложены на коленях, безучастный взгляд приклеился к окну. Рано или поздно он сдался и исчез на несколько дней. Я не строила иллюзий, понятно, разгребает сумрачные легенды, впечатляется жуткими слухами. Хотя, в данном случае, правда куда фантастичнее самых изощренных выдумок. Бедный мальчик.
Явившись снова, он ничего не спрашивал, не упоминал и о последнем разговоре. Несет жизнеутверждающую чушь, держит за руки, улыбается. Без колебаний согласился принести бумагу и письменные принадлежности. А покинул комнату сутулясь.
И опять исчез. Впрочем, скучать не приходилось – принесли бумагу и перья с чернилами. Я старательно, днем и ночью, перерисовывала заклятье. Стало некогда думать, за что я была благодарна. Кому? Не важно. Ушла привычка сутками ломать голову, ходить по кругу страшных воспоминаний, картин и звуков, ожиданий… Тщетные поиски решения нерешаемой дилеммы расцвели целеустремленностью. Я не мечтала избавиться от проклятья. Кто, кроме отвергшего Бога, может поспорить со злом, что могущественнее смерти? Но надежда ведь умирает последней… Я хотела понять.
В следующий раз Майер выглядел на редкость измотанным. Устало сел рядом, сжал ладони, вгляделся в лицо.
– Наяда?.. – сочетание букв, сложенное определенным образом… Никакой магии, просто несколько звуков.
Я вздрогнула, словно по венам пробежало жидкое пламя. Забытое, проклятое, настоящее имя… Напускное равнодушие с грохотом рухнуло.
– Так это на самом деле ты… – казалось, он до последнего не верил собственным выводам. Но то ли глаза, то ли крупная дрожь или судорожный выдох полностью их подтвердили. Доктор едва не плакал, чрезмерно сильно сжимая мне пальцы.
– Значит, тебе около сорока… – не вопрос, утверждение. Видел портреты моей семьи? В свое время Ашеров знали, наверняка холсты с нашими лицами много где сохранились.
– Да…
Я растерялась. Не ожидала столь скорого разоблачения, не готова, смущена… Милый, упорный мальчик! Ты даже не предполагаешь, во что ввязался!
– Но почему?!? – Страх и печаль в серых глазах. Невинность. На меня внезапно обрушился груз возраста.
– Я проклята. Эти шрамы… Проклятье. Я отвержена Господом, и все, кто приблизится, умрут. Страшной смертью. Умоляю, беги! – Я вложила в слова последние капли храбрости и самопожертвования. Невольно провела рукой по его щеке… Человек так близко, к нему можно прикасаться, осязать теплое биение жизни… Но что бы я ни предприняла, мужчина останется недостижимым, как солнце. Я отдернула пальцы. Озарение окончательно выбило из колеи.
Ни
