Белоснежность кожи, аристократичные черты юного лица, необычайно-медовый цвет глаз под черными ресницами… Небольшой рост подчеркивает хрупкость фигуры. Копна волос вьется мелким бесом до талии. Локоны различаются оттенком, от гречишного меда до цветочного, через вкрапления золота и меди. Фарфоровая куколка из дорогой лавки.
Увы. Помнила бы я, насколько ангельский вид придает мне золотисто-рыжий нимб, немедленно спрятала… Но я забыла. Обо всем на свете забыла в окружении четырех стен и равнодушных медиков.
Сейчас я поняла парня с его сражением за взаимность. Молодой, верящий в лучшее, восторженный. Есть ли в мире вещи, которые не победит истинная вера, оптимизм и хорошее образование?! Конечно, все будет отлично, надо лишь приложить усилия!
С приоткрытым от восторга ртом он созерцает, как румянец распускается на бледных скулах. Да, безупречная красота кончается сразу под воротничком. Но Майер только читал карточку пациента, а вот осматривать не пытался. И ведь влюбленным так свойственно ошибаться!
В знак благодарности я улыбнулась ему через зеркало. Потом села на кровать и ушла в себя, мечтая об одиночестве. В конце концов, Энди ушел.
Вечером я зажгла свечу. Вообще-то больным запрещены огнеопасные предметы, но призраки обязаны пользоваться скидками… Наступило время, свободное от посещений.
Я разделась перед зеркалом и уставилась на алые линии, стараясь уловить логику. Символы сплетаются, накладываются друг на друга, пересекаются непроницаемой сетью. Красиво. В любом завитке уникальный смысл и предназначение. Поначалу узор показался хаосом тонких шрамов, но чем дольше смотришь, тем явственнее невероятная гармония. Мое несчастное тело буквально гипнотизирует – от безумной картины невозможно отвести взгляд.
Алые линии уносят сознание, я плыву куда-то в Предвечное Ничто… Там теряются время и пространство. В затерянных недрах Тьмы кровавые змеи пляшут свой дикий танец. Сила чудовищных и прекрасных существ – вот она, только руку протяни…
Видение предстало всего на миг. Стук в дверь прервал его, беспощадно выдергивая из потустороннего путешествия. Я не сразу сообразила, по какой причине вернулась в убогую реальность. Автоматически повернулась ко входу…
На пороге, едва дыша, стоял Энди Майер. Я тоже замерла, не пытаясь прикрыться. Зачем? Хватит играть. Я проклята, и если узоры не видны под одеждой, это не значит, что их там нет. Возможно, это отпугнет мальчишку. Ну а драгоценную способность смущаться я потеряла в ночь восемнадцатилетия.
Неловкое молчание затягивалось.
– Господи!.. Кто мог сделать… такое?.. – прошептал доктор в конце концов. Самоконтроль восстановлен, на узор смотрит профессиональный медик. Я заметила и усилием воли подавила смешок: все же, как помогает достоинство специалиста! Подняла вытянутые руки – пусть любуется. Медленно повернулась кругом… Оцените всю поверхность экспоната, уважаемый!
Дыхание парня участилось, мое лицо перекосилось злой, обреченной ухмылкой.
– Видишь
