масла в огонь, память услужливо преподнесла две детские, такие сказочно-безобидные в прошлом, но сейчас вдруг зловеще прозвучавшие строчки: «Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит…»
«Леший. Русалка. Ожившая утопленница. Утащит!» Как пожалел он в эти минуты, что рядом нет деда и бабки, что отпустил их не на три дня, как они поначалу хотели, а на целую неделю.
Сергей так и не смог лечь в постель до утра, осунувшись за остаток ночи, словно за несколько голодных и бессонных суток.
Солнце ещё не успело проклюнуть небо над сопками, а его уже накрыли тяжёлые лохматые тучи, тянущие за собой густые свинцовые пряди дождя. Быстро скатываясь в долину, тучи поглощали остатки вчерашней синевы, превращая утро обратно в ночь. Казалось, прошли какие-то минуты, и тяжёлые капли гулко забарабанили по крыше, занавешивая окна снаружи кривляющимися мутными шторками. В доме стало совсем тоскливо и неуютно. И вдруг, словно желая до самого предела усилить это ощущение и заставив Сергея вздрогнуть и вскочить на ноги, по крыше резанул пулемётными очередями град! Ледяные шарики заскакали над его головой, как тяжелые мячики, покатились вниз по железным листам кровли и желобам стоков. «Огород! Огород побьёт!» – вдруг прорвалась реальность в его мозг, заставив Сергея броситься в сенцы и выскочить на крыльцо, словно он чем-то мог помочь. Но сразу же с десяток тяжёлых градин так врезали по голове и спине, что Сергей, захватив затылок ладонями, метнулся назад, под защиту крыши. А потом, припав к косяку, словно побитый мокрый пёс, бессильно наблюдал, как безжалостная белая картечь косит уже зацветшую картошку, вырубает капусту, огурцы и прочую огородную мелочь, за которыми бабка так просила его присмотреть.
Град и дождь закончились так же внезапно, как и начались. Довольные тучи поспешно поползли вниз по реке, рассеиваясь на глазах. И почти сразу же засияло солнце, отражаясь в миллионах сверкающих шариков, рваной скатертью накрывших часть долины вокруг гидропоста.
– Точечный удар, блин! – Сергей, невольно вспомнив военный термин, угрюмо сплюнул на землю и поддел сапогом несколько градин – Как специально! Что за место такое проклятое – то Она, то этот град! А может, и впрямь специально? Она? В отместку?
Он прошёл было в огород и начал, время от времени поглядывая на реку, выбирать градины из грядок. Но под ними было такое сплошное чёрно-зелёное месиво, что Сергей понял: бесполезно, на всем урожае – большой крест. «В отместку. Точно, в отместку». Ему стало совсем нехорошо и, вернувшись к дому, чтобы чем-то отвлечься, Сергей торопливо ухватил топор и начал громко и хрястко колоть сосновые чурки.
Запыхавшись и присев отдохнуть, он прикрыл глаза, чтобы не видеть разора на подворье, и почти сразу же услышал голос. Да, голос. Он опять доносился с ближайшего плёса, только был на этот раз намного тише и тоскливей. Сергей потряс головой, отгоняя наваждение. «Нет, точно голос. – И тут в мозгу его вспыхнула догадка: – Так это, наверное,
