вереща: «Тирри! Тирри!»
– Что они говорят? – спросил Пескарь у соседа-кадмийца.
– Я не знаю, – улыбнулся тот. – Говорят, в Оксосе и Патамосе есть толмачи, умеющие разговаривать по-рыбьи. Но в наших местах я таких не встречал.
– Тирри! Тирри! – изо всех сил закричал в ответ русалкам Пескарь, пытаясь подражать их интонациям и произношению. Одна из наяд подплыла к самому борту и, удерживая ту же скорость, что и корабль, с любопытством поглядела на Пескаря. Глаза у неё были совсем человеческие.
– Тирри-лирри! – сказала русалка, и Пескарю почудилась в этой фразе вопросительная интонация.
– Как бы я хотел поговорить с вами! – восхищённо прошептал юноша. – Тирри-пескаррь! – крикнул он в ответ.
– Тирри-перри, – ответила наяда, широко улыбнулась зубастым ртом, что-то прощелкала в довесок и уплыла далеко вперед.
– Как думаешь, они нас понимают? – спросил Пескарь кадмийца. Тот пожал плечами:
– Почему бы и нет? Просто им, наверное, не о чем с нами говорить. У нас ведь так мало общего. Время от времени подплывут поздороваться и снова пропадают в море.
Действительно, вскоре наяды отстали от корабля, вернувшись к своим таинственным подводным делам. А Пескарь немного загрустил, позабыв даже о грядущей битве.
11
Око Пробудившегося было еще довольно высоко, когда Раадос из бесформенного пятна на горизонте превратился в горную гряду. Корабли шли быстро, и остров рос на глазах.
Рулевой то и дело подавал команды, направляя нос судна к южному пляжу. Когда до берега оставалось всего несколько стадиев, матросы убрали парус и снова сели на весла. «Косатка» и «Крокодил» шли рядом, борт к борту. Пустынный песчаный пляж, окаймлённый скалами, стремительно приближался.
Заприметив гигантских деревянных чудовищ, длинношеие морские птицы на камнях принялись обеспокоенно галдеть, а потом разом снялись с места и нестройной гурьбой полетели над самой водой куда-то за западный мыс.
– Схватись! – прокричал рулевой, и матросы несколько раз повторили приказ. Пескарь изо всех сил вцепился в борт, и вовремя – тут же последовал резкий удар, от которого он непременно вылетел бы наружу, если бы не подстраховался.
Галера проскрежетала по песку и остановилась, на четверть выскочив на сушу.
– На берег! – скомандовал Рубач. – И на этот раз скиньте мне лестницу, дармоеды!
Пескарь, толкаясь среди соратников, подобрал в куче снаряжения свое оружие и заплечный мешок, закинул щит за плечо и, стараясь не запутаться, осторожно полез вниз.
Ощущать босыми ногами прочную, не шатающуюся из стороны в сторону землю, даже если это был расползающийся мелкий песок, было необычайно приятно. «Всё-таки люди не рыбы», – пришла в голову Пескарю очевидная мысль.
– В линию! – скомандовал Рубач, и воины Города-в-Долине выстроились в боевом порядке на песке, чтобы в случае необходимости
