к дверям и не оборачиваясь в мою сторону.
– Э, нет, мой хороший, – прошептала я ему вслед. – Теперь уж ты обломаешься по полной программе. Ишь, чего удумал, сопля зеленая! Спорить на меня! Ну-ну!
В голове творился какой-то кавардак. С одной стороны я действительно хотела Купа и всячески ему это демонстрировала. А вот с другой стороны… Черт! Э, нет, дорогуша, дураков учить надо. Впредь умнее будет.
Когда я тенью скользнула в гримерную, там бушевала буря. Ост орал на Зиля, а Зиль орал на Оста. Делали это они одновременно, и я даже примерно не могла понять, о чем они спорят. Гюнтер стоял у окна и с удовольствием рассматривал спешащий на концерт народ. Матис что-то сосредоточенно пытался протренькать на гитаре, но ругающиеся коллеги сбивали его. Он недовольно встряхивал головой, скидывая волосы с лица, и хмурился. Куп ел виноград полулежа на диванчике. При виде меня он сразу засветился и развалился еще больше, широко расставив ноги. Сесть некуда. Разве что копытца мачо скинуть. Я с очаровательнейшей соблазнительной улыбочкой продефилировала к нему, слегка покачивая бедрами (Матис на момент этих пятнадцати шагов даже играть перестал, а Зиль проследил мой путь с приоткрытым ртом и офигевшими глазами – да, мальчик, я такая).
– Приземлиться можно? – чуть выпятила губки. Голос включила грудной – обволакивающий, завораживающий, укутывающий.
– Чего? – растерялся он.
«Чего-чего! Я говорю, посадку давай!» – улыбнулась, вспомнив фразу из любимого мультика. Можно было бы процетировать, но не поймёт…
– Разрешите присесть? – еще более сладко и эротичнее. Фактически делаю ему неприличное предложение.
Крики за спиной прекратились. Я чувствовала, что все четверо сейчас смотрят на нас с Купом. Не спеша поворачиваю голову, демонстрируя ему длинную шею, которая снизу кажется еще длиннее из-за выреза. Да, так и есть. У Зиля такой вид, что и словами не описать. Наверное, если бы я сейчас залезла на Купа сверху, он бы меньше удивился. Ост скособочился весь, губы слегка кривятся в улыбке. Гюнтер прикрыл пол-лица ладонью, глаза смеются. И только Матис на нас не смотрит, спрятался в волосах, плечи подрагивают – беззвучно ржет.
– Куда присесть? – лопочет Куп.
Ребята не видят моего лица, и я беспощадно пользуюсь своим положением: многозначительный взгляд облизывает его тело, едва-едва задерживаясь на животе, язык легко смачивает пересохшие от жары губы. Куп как-то странно дернулся.
– Рядом, – выдыхаю тихо.
– По… Пожа… Конечно… – он торопливо скидывает лапки и отодвигается на самый край. Дурашка…
Я сажусь совсем близко к нему, хотя места достаточно. Куп зажат в углу. Нога к ноге. Бедро к бедру. Локоть к локтю. Он ерзает. Мне даже кажется, что парень возбужден. Что ж, это очень хорошо.
– Господа, что-то не так? – наивность в тоне и во взгляде зашкаливает все мыслимые показатели.
Они разом начинают трясти головами.
– Всё хорошо, – бормочут. – Всё отлично.
– Я
