style="font-size:15px;"> – Ну наконец, – выдохнул Григорий и спрятал в ножны уже наполовину вытянутую саблю.
Однако, существо, хоть и гоняло воздух хаотичными взмахами недокрыльев, очевидно держалось в воздухе отнюдь не собственными силами. Протянув обе руки к диковинному шерстяному комку, грек хотел аккуратно взять его, но промахнулся и чуть не полетел носом в каменистый грунт. Удивительное продолжалось. Существо, не переставая издавать жалобные вопли, передвинулось на полметра в сторону. Еще одна попытка схватить его – результат тот же. Рука непроизвольно потянулась к рукояти сабли.
– Э-э, пан Григорий, ты дурака бросай валять! Это же я, Адам.
Голос шел как бы из ниоткуда, но казался неимоверно близким.
– Вот, держи, – и мохнатое существо само собой оказалось в руках грека. – Так хоть руки заняты, за оружием тянуться не будешь. Ну, что стоишь, как аршин проглотил? Я это, Адам Каминский. Помнишь, на перевале я склянку подобрал, которая у карлика вывалилась? Так там мазь в той склянке оказалась. Тело натираешь и невидимым становишься.
Грек молниеносно запихнул лохматое создание обратно в мешок и снова протянул руку вперед. Перед глазами было абсолютно пусто, но вдруг пальцы уткнулись во что-то твердое.
– Но, но, глаза не выколи. Я-то пониже ростом буду.
– В хвост тебя и в гриву! Неужто пан Адам?! – Григорий начал более адекватно воспринимать ситуацию.
– А кто ж еще? Дух святой что ль? Лучше скажи, что за невиданного зверя такого с собой таскаешь? Он ведь у тебя давно уже, я заметил.
Вопрос грек технично проигнорировал. На его лице появилась такая блаженная улыбка, что в пору было бы икону писать.
– А скажи, мазь эта еще осталась?
– Да полно! Минус, правда, один есть. Она на одежде не срабатывает. Скидывать все приходится. Но это ничего. С этой мазью ни мороз не берет, ни вода ледяная. Как с гуся сходит.
Просветление, словно небесная манна, снизошло на Григория.
– Умеешь ли ты плавать, пан Адам? – проговорил он медленно, как бы выстраивая перед глазами какие-то картины.
– Чай не потону. Только не говори, что ты на тот берег собрался.
– Именно, именно на тот берег. Мы забьем пушки гвоздями, а может еще как-то напакостим. Тогда утром можно будет переправляться, не боясь обстрела. Давай мазь. Нельзя терять ни минуты.
– Боюсь, еще минуту потерять придется, – внезапно из темноты, словно бесплотный призрак, выросла фигура. – По крайней мере, пока я тоже не намажусь.
Луна осветила лицо пришельца и золотую серьгу в его ухе. Это был Иван Кольцо.
– Ермак речь держать будет, а вы запропастились куда-то. Вот и пошел я на поиски. А тут, гляди, удача какая. Не зря я чуда того уложил. Эх, братцы, пощекочем нынче бусурманина!
Не более, чем через четверть часа собрался круг казаков. Все шумели, то тут, то там неслась отборная брань. Ермак же сохранял
