шатры. Через некоторое время до них стали доносится крики из крепости.
– Видать дани не хотят давать. На Вече поди, собралися. Нечего пошумят, да и смирятся, – заметив тревожный взгляд Игоря, обращённый к крепости, сказал Свен, кивая в сторону города. Он прибавил: – Они народец терпеливый. Ужо не один раз тако было.
– Ты дозорных на ночь поболе выставь, – сказал Игорь. Свен в знак согласия молча склонил голову.
На городской площади шумел древлянский народ. Перед княжеским домом собралась большая толпа. Были, конечно, среди них и очень зажиточные купцы, но в основном достаток был примерно одинаков. Впрочем, как и повсюду на Руси в то время. Богатые на этот раз были заодно с остальными горожанами, большинство из которых было одето совсем просто – длинные подпоясанные рубахи и лапти, но на многих были и кожаные сапоги, греческие туники с рукавами и широкие штаны. Мозолистые, натруженные руки были сжаты в кулаки.
– Повадилси он к нам как тать ненасытная! Гнать его отселя! – слышались отовсюду возгласы. – Кажный год ровно по стоко отдавали. С чего теперя надо боле давать?! А то, што греков не пошли воевать, то наша справа!
Мал с невысокой степени обратился к собравшимся.
– Што с данью порешим, братия!
К нему быстро поднялся купец Василько. Молодой и розовощёкий, несмотря на юный возраст он уже не раз ходил за море, чаще всего к грекам, за что и получил свое прозвище. Умел торговаться, как никто другой. Василько громко проговорил:
– Не можно боле дани давати! Етот княже аки волк за овцами ходит! Покуль его не отвадить, он усё стадо перетаскает!
– Верно Василько глаголит! – послушалось со всех концов площади. – Ети варяги не нажрутся никада!
Собрание затянулось, поручив окончательное решение принимать Думе – старшинам от каждого рода. Самые уважаемые люди и старейшины остались на площади и ещё долго говорили между собой.
Ночь была тёмной, пряча за причудливыми тенями человеческий страх. На этот раз сумрак будто дышал жуткой тишиной. Искоростень затаился. Без скрипа отворились ворота. Неслышно ступали сотни воинов. Словно молнии, взвились в небо с трёх сторон стрелы с горящей смолой, освещая лагерь князя и вонзаясь в шатры дремавших варягов. Трещали и разлетались в стороны липкие искры. Дозорные успели поднять крик, но тут же пали сражённые кто кинжалом, кто копьём, кто огненной стрелой, нацеленной в горло. Из горящих шатров выскакивали гридни Игоря, но видя устремившиеся к ним огненные смерчи, бежали в оставленный для них свободный проход. К лошадям, пасшимся на лугу, не прорвался никто. Вёрст пять их так и гнали, обступив с трёх сторон.
Начало светать. Перед отступавшей дружиной князя лежало пространство, покрытое красивым травяным ковром. Тонкая корка льда, покрывавшая глазастые прогалины между высокими кочками, легко ломалась под тяжёлыми сапогами воинов. Берёзки – карлики, мох, яркие ягоды на непрочной почве только отвлекали внимание. Перед тем как засосать
