пациентами, Фрейд был похож на Моисея, который раздвигал воды Красного моря и доставал с морского дна самые тайные и имевшие самые прочные корни побуждения сознания. Но сейчас он чувствовал, что должен вооружиться прославленным богословами терпением библейского Иова, а к Иову он не чувствовал ни уважения, ни любви. Он был похож на того крестьянина, который, пытаясь выкопать картофелину мотыгой, каждый раз видел, как его усердный батрак с удовольствием показывает ему эту самую картофелину, которую вынул из земли голыми руками. Цель Фрейда была вытащить на поверхность подсознание, как клубень, и ему было очень неприятно видеть, что другой его опередил и сделал его старания напрасными.
– Этот сон был до предыдущего или после? – спросил он.
Он задал этот вопрос, чтобы выглядеть значительнее, чем был на самом деле. Располагать сны по времени их появления – значит идти по ложному следу, потому что сны движутся не по прямой линии, а по кругу; они становятся периодическими и продолжают повторяться согласно совершенно нелогичным схемам, пока их значение не станет ясным и не будет сублимировано.
Но эти схемы только выглядят нелогичными, просто логика снов отличается от логики бодрствования – как человеческая логика отличается от собачьей. Эту разницу он напрасно пытался объяснить своей маленькой Анне. Она сначала кричала на терьера, которого они держали дома, а потом раскаивалась в этом и баловала его. А Фрейд говорил ей тысячу раз, что так несчастный зверек попадает в конфликт и никогда не поймет, правильно поступил или неправильно.
– Извините, как вы сказали? – спросил Фрейд, который слишком погрузился в поток собственных мыслей и не расслышал ответ.
– Позже, доктор. Этот сон я видел несколько дней назад, но помню лишь несколько образов. И, правду говоря, они меня сильно смущают.
– Прошу вас, продолжайте.
– Я беседовал с папой, но постоянно называл его по его фамилии «отец Пекки», а не «ваше святейшество», как положено. Мне было неловко еще и от того, что святой отец молча смотрел на меня с ласковым упреком. Это все.
«Das ist Alles? Ach, Кошт!» – как щелчок хлыста, прозвучало в уме Фрейда. На его родном немецком языке эти слова значили: «Это все? Ну же, вперед!» Как же так – это все? В новом сне было больше материала, чем в первом, который, вероятно, был порожден внешним событием.
Настало время сделать перерыв – в том числе и потому, что Фрейд хотел сразу же приступить к анализу материала. В следующий раз он собьет с доброго архиепископа Хоакина де Молины-и-Ортеги, уже кардинала по тайному указу папы, значительную часть спеси, которую тот прикрывает преувеличенной вежливостью.
Лев Тринадцатый снял с себя наушник. Этот аппарат казался ему тяжелее, чем обиды, причиненные старостью, а куча проводов вокруг подбородка похожа на еврейскую бороду. Приставив к решетке хороший акустический рожок, он точно так же услышал бы то, что говорили один другому Фрейд и де Молина. Конечно, эта современная техника все записала, но можно ли ей
