многим вопросам, недовольство его тоном и впадением не в мой «нео», а просто в «перепев-коммунизм», поддерживаю с ним добрые отношения, по мере возможности пишу там и считаю, что при всем различии течений и крыльев – мы можем уживаться под одной крышей, делать общее дело. Притом дело не идеологическое, а практическое – борьба с эмиграцией, за Россию. Это последняя оставшаяся нам групповая тактика. Кроме нее, остается тактика личная – это то врастание в Новую Россию, о котором я уже говорил. Другого пути нет. А на нем очень большое сближение с коммунистами, естественная неизбежность. Или с Россией и коммунистами, или отойти в сторону и ждать создания каких-то новых сил, одновременно действенных и антикоммунистических… Но для такой «тактики» надо либо непримиримо ненавидеть революцию, либо быть равнодушным к России. Но, во-первых, можно не дождаться, во-вторых, если такие силы и создадутся, ожидающие в стороне, окажутся без всяких соединяющих с этими силами приводов. Это неизбежно. Только в активном переживании эпохи путь к участию в строительстве будущей России. А активность сейчас возможна лишь двух видов: или с Россией, а значит, и с коммунистами, или против России. Третьего выхода нет, <…> так как меньшевистский политический онанизм, конечно, не выход. И так – приемлемость коммунизма без веры и уже, разумеется, без догматизации его, и сближение, сотрудничество с коммунистами без растворения в них. Таковы мои требования к себе. «Группы», для которой это могло бы служить тактической директивой нет, и потому остается то, что я назвал тактикой единиц. Я твердо убежден, что мы (такие как я) войдем в новую жизнь России, срастемся с нею органически и будем одним из действенных, творческих факторов ее.
В то далекое время, когда создадутся в результате экономической кристаллизации новые, жизнеспособные социальные силы, в том числе и в значительной степени и хозяйственный мужичок, может наступить столкновение между государственно-национальными интересами России и отвлеченными требованиями целесообразной экономической организации. Я уверен, что РКП сумеет и тогда найти жизненный синтез требований идеала с задачами дня.
11 месяцев жизни в России и непосредственного наблюдения над коммунистами в работе дают мне достаточно пищи для такой уверенности.
Если бы она была обманута – мы оказались бы против коммунистов с хозяйственным мужичком. Но для этого надо, чтобы этот самый мужичок государственно вырос, оформился, стал крепко и сознательно на ноги, <…> а для этого ему еще лет 10–15 надо проходить школу РКП.
Школу по широте охвата, уплотненности энергии и тщательности деталировки не имеющую ничего себе равного. Коммунисты правы, видя опасность чистоте идеологии как раз в нас, правы, называя нас «резервами буржуазии»… и мы честно должны давать чувствовать эту черту между «они» и «мы». Вы правы – в «Накануне» этого нет, как нет и надлежащего тона. Это жаль, <…> но заниматься интеллигентским самолюбованием,
