радужных перспектив.
Пойти в полицейские? Это после гимназии-то, оконченной едва ли не с отличием? Нет уж, увольте.
Так что же делать?!
На четвертый день пришло отчаяние: состояние души было такое, что хоть волком вой. Мысли уже не приходили, хотя Генка и пытался их вызвать. И такое случается.
Работал он машинально и ни о чем не раздумывая. И, как это всегда бывает, когда уже опускаются руки и кажется, что спасения не существует, за вас вступается некая сила, которую вы не ждали и о которой не имеете ни малейшего представления, подбрасывает вам нечто такое, что решение находится как бы само собой. Неведомая сила, зачастую опекающая нас и вступающая в действие только в момент полнейшего отчаяния, подбросила Генке пистолет. Вернее, пугач с холостыми зарядами, исполненный как настоящий «Кухенрейтер», не отличить. Нашел Генка его в нумере господина Кислицкого, торговца скобяным товаром, разъезжающего по подмосковным слободам и селам, когда принимал от него комнату.
Кислицкий съехал, Генка еще раз осмотрел освободившийся нумер – все ли в нем в порядке и можно ли запускать в него очередного приезжего, как вдруг увидел часть рукояти пистолета, торчащую из-под кровати. Верно, постоялец держал пистолет под подушкой – на всякий случай (неплохая, надо признать, привычка для господ, мотающихся по слободам и весям), – и тот выпал, а потом Кислицкий нечаянно подопнул его под кровать, когда встал и принялся одеваться. Парень подошел к кровати, наклонился и достал пугач. И тут в его голову пришла мысль, поначалу показавшаяся безрассудной: использовать найденный пугач для добывания денег. Не для того, чтобы выходить с ним на большую дорогу и, приставив пистолет к виску жертвы, требовать у него кошелек (Генка не был столь глуп, чтобы приняться за разбой). Можно было ту же ситуацию с отбиранием денег представить так, чтобы жертва отдала их добровольно. Ну, или почти добровольно. От большого испуга.
План полностью оформился, когда Генка вспомнил, как его двоюродный брат застал однажды свою жену с хахалем. Для интимных встреч полюбовники снимали меблированную комнату, и кто-то из знакомых Генкиного кузена увидел его жену с франтом. Они входили в нумер меблирашки. Знакомый рассказал об этом, и кузен решил проследить за женой. И проследил. В смысле, выследил, когда она с любовником вошла в меблирашки. Малость подождав, он ворвался в комнату и увидел полураздетую супругу, сидящую у франта на коленях.
Франт был совершенно голый. Вид раздетого мужчины не оставлял сомнений относительно его дальнейших намерений. Завязалась драка, в результате которой любовник, прихватив портки, сбежал через окно, бросив все свои вещи, включая трость, часы и портмоне. Часы оказались серебряными, с музыкой; трость была весьма дорогой, с набалдашником из слоновой кости, а в портмоне лежало шестьдесят рублей с мелочью. Конечно, все это осталось у Генкиного кузена в качестве компенсации за поруганную честь. А со своей супружницей, проучив ее изрядно (после чего она пару недель остерегалась появляться на людях из-за синяков),
