но никогда не становилась им. Элли могла считать, что сохраняет свою индивидуальность, однако быть собой в культуре, где другие Englischers озабочены тем, чтобы оставаться собой, – это совсем не то, что быть собой в культуре, где все люди хотят быть одинаковыми, но отличными от тебя.
Мир, заполненный людьми, может тем не менее быть весьма уединенным местом.
– Я могу это исправить, – громко произнесла Кэти.
С широкой ухмылкой она зачерпнула из пруда пригоршню воды и брызнула Элли в лицо.
Отплевываясь, Элли вскочила на ноги:
– Зачем ты это сделала?
– Wasser, – сказала Кэти и снова обрызгала Элли.
Элли закрыла лицо ладонями:
– Не понимаю.
– Wasser. Это «вода» по-немецки.
В следующий миг Элли поняла. Она приняла этот маленький дар, свыклась с ним.
– Wasser, – повторила она. – Потом указала на поле. – Табак?
– Duvach.
Кэти просияла, когда Элли произнесла это слово.
– Gut! Die Koo, – сказала она, указывая на пасущуюся голштинскую корову.
– Die Koo.
Кэти протянула Элли руку:
– Wie bist du heit. Приятно познакомиться.
Элли медленно подала свою руку. Впервые с того момента, как она приехала накануне в окружной суд, Элли глубоко заглянула в глаза Кэти. Легкомыслие этого дня, урок немецкого языка отошли в сторону, и для женщин все сосредоточилось на их рукопожатии, на неумолчном стрекоте сверчков и осознании того, что они начинают сначала.
– Ich bin die Katie Fisher, – тихо произнесла Кэти.
– Ich bin die Ellie Hathaway, – ответила Элли. – Wie bist du heit[10].
– Хочу перед началом фильма купить попкорн, – вставая, сказал Джейкоб; Кэти принялась шарить по карманам в поисках денег, которые ей всегда давала с собой мама, но Джейкоб покачал головой. – Я угощаю. Эй, Адам, присмотри за ней.
Кэти поникла в своем кресле, сердясь на брата, который явно принимает ее за ребенка.
– Мне семнадцать. Он что, думает, я сбегу?
Сидящий рядом с ней Адам улыбнулся:
– Скорее всего, он беспокоится, как бы кто-нибудь не похитил его хорошенькую сестричку.
Кэти покраснела до корней волос.
– Не думаю, – ответила она.
Кэти не привыкла к комплиментам своей красоте, но ничего не имела против похвалы за хорошо выполненную работу. К тому же она смущалась, оставшись наедине с Адамом, которого Джейкоб пригласил с ними в кино.
Кэти не носила часов и не знала, сколько времени остается до начала фильма. Для нее это был четвертый фильм в жизни. Ожидалась любовная история – несколько странная тема для двухчасового фильма. В ее представлении любовь не была тем моментом, когда, заглядывая в глаза парня, ты чувствуешь, как почва уходит у тебя из-под ног, или когда находишь в его душе все то, чего недостает в твоей. Любовь приходит неторопливо, уверенно и состоит в равной мере из поддержки
– Я Кэти Фишер.
– Я Элли Хэтэуэй. Приятно познакомиться
