это неважно.
Открыла было рот, чтобы возразить, но он не позволил.
– Дальше. Доверие – есть доверие, Шарлотта. Ты либо доверяешь, либо нет. Безо всяких условий. В противном случае это не доверие, а тонкий расчет на видимость благополучия, которую нам вбивают в голову с детства. Доверие – это возможность повернуться к человеку спиной, закрыть глаза и позволить ему делать все, что угодно. Зная, что он не причинит тебе вреда.
Пальцы Эрика легли на мой подбородок, не позволяя отвернуться.
– И последнее. Принимая правила, Шарлотта, нужно их соблюдать. Ты подписала договор, но постоянно пререкаешься, споришь, пытаешься защищаться. Та же ситуация с наказанием. Ты согласилась, когда сказала: «Да». Ты признала, что понимаешь и принимаешь мои условия.
– Тебе не приходило в голову, что это может быть мне неприятно? – сбросила его руку. – Что я не хочу чувствовать себя вещью, которую… которую используют!
Взгляд его потемнел до черноты.
До черноты, в которой отразилась я сама, взволнованная и бледная.
– Тебе было неприятно? – он жестко посмотрел на меня. – Я сделал тебе больно?
Больно? Нет, это не было больно. Даже тот шлепок отзывался румянцем на щеках и желанием продлить бессовестные ласки, но сейчас я бы ни за что себе в этом не призналась, а особенно – ему!
– Нет.
– Тогда в чем дело?
В чем?
– В том, что я не хочу, чтобы меня наказывали!
– Со мной иначе не получится, Шарлотта.
– Почему?!
– Потому что мне нужны такие игры. Мне нравится, когда ты мне доверяешь. Себя.
Я или Камилла? Или это неважно?
К счастью, это всего лишь мысли.
Не более настойчивые, чем мысли о том, что…
«Он любит причинять женщинам боль».
Такие игры он сейчас подразумевает?
– А если они не нужны мне, Эрик? Если меня это пугает?
Мне и правда не по себе. Настолько не по себе, что даже дрожь проходит по телу, но я ведь знала все заранее, правда?
– Значит, я просто поторопился.
– Просто поторопился?
– В этом нет ничего страшного. Остается один главный вопрос: доверия. Я больше не буду его задавать, Шарлотта. Тебе нужно решить самой.
Решить – что? Хочу ли я повторять за ним магическую теорию, пока он меня ласкает? Сгорать от желания, когда отталкивает за миг до накатывающего волнами наслаждения и приказывает садиться? Или это только начало? Определенно, это только начало.
Ото всего этого просто голова идет кругом.
Передо мной мужчина, который спас мне жизнь. Мужчина, который был так нежен со мной прошлой ночью. Мужчина, которого я не могу понять, как ни стараюсь.
– Я хочу домой, – говорю я.
– Домой?
– Да. Сегодня. Сейчас.
Мне
