одной из ловушек. Затем он вылез и подошел к этой ловушке, с большим удовлетворением отметив, что заросли колючего можжевельника и ладанника почти целиком скрывают место его укрытия. Срезав несколько покрытых мхом нижних веток, которые могли заслонять ему вид, он спрятал их в глубине своего убежища. Дождавшись наступления ночи, он пустынным сосновым лесом вернулся домой.
Придя в Розмарины, он закрыл ставни, приготовил себе большую, на целую сковороду, яичницу с помидорами, которую с аппетитом съел, при этом позволив себе лишь один стакан вина. Потом наполнил свою фляжку на три четверти кофе и на одну четверть виноградной водкой, достал из шкафа кролика, засунул его в ягдташ, взял под мышку заряженное старое ружье, задул керосиновую лампу и бесшумно вышел из дома. Ночь была звездная.
Первым делом он пристроил кролика между зубьями капкана и улыбнулся при мысли, что, увидев добычу, его враг в последний раз в жизни испытает радость. Устроив себе в расщелине мягкое ложе из сухой травы и перечной мяты, он провел чудесную ночь: две влюбленные совы перекликались в звучной тишине ложбины, наполненной стрекотом зеленых кузнечиков в кустах лаванды и игрой счастливого сверчка, виртуозно исполняющего менуэт на своей серебряной скрипке; Пико-Буфиго растаял от безмятежной радости при мысли, что все готово для необходимого, справедливого, заслуженного и приятного убийства.
Время от времени он угощался глоточком из фляжки, после чего припоминал все подробности драки, подсчитывал полученные им удары и, поглаживая старое ружье, тихонько посмеивался.
К четырем часам утра, на восходе солнца, показался грозный Симеон. Он шел по тропинке прямо на встречу с почтенной берданкой Пико-Буфиго.
Еще издалека приметив кролика, он широко заулыбался из-под широкополой черной шляпы и ускорил шаг; оглядевшись вокруг, он нагнулся к капкану… Послышался легкий свист… Симеон резко распрямился, снова огляделся, и ему показалось, что он разглядел что-то сквозь заросли розмарина: какой-то маленький черный кружок, а над ним чей-то широко открытый глаз… Вслед за этим последовала алая вспышка и громогласный выстрел. Отвесив нижайший поклон, Симеон упал головой вперед на собственные мозги, поскольку ему разнесло череп, и тот частично отлетел назад вместе с черной шляпой.
Даже не соизволив приблизиться к своей жертве, победитель отправился домой в ликующем свете утренней зари. По пути на перевале Па-дю-Лу он проник за густую завесу плюща, покрывающего отвесную каменную стену. Там, за длинными свисающими до земли ветвями, сунул старое ружье в узкую горизонтальную щель между двумя слоями известняка и заложил его гравием, землей и мхом. Покончив с церемонией погребения, Пико-Буфиго, встав по стойке «смирно», отдал упокоившемуся ружью честь, вернулся домой и заперся на ключ, но, вместо того чтобы открыть ставни, зажег керосиновую лампу. Соединив руки над головой и наблюдая за тенью, которую отбрасывает на стену, он исполнил танец: это был танец возмездия
