очисти мя, грешнаго, яко николиже сотворих благое пред Тобою; но избави мя от лукаваго, – затянул могучий мужик первую молитву святого Макария Великого. Остальные дружно повторяли за ним.
Грубые мужские голоса гармонично сплетались с тонкими женскими, и общая молитва звучала как слаженный хор, несравнимый с ангельским, но достойный, чтобы быть услышанным в мире горнем.
Авдей молился вместе с остальными, устремив взор где горели свечи, вырывая из полутьмы иконы в старинных золотых окладах. Лики святых были темными от времени, краски сделались неразличимы, кроме алой, а драгоценный металл тускло поблескивал.
Молитва длилась почти полчаса и завершилась прочтением пятидесятого псалма.
–...Благоволиши жертву правды, возношение и всесожигаемая; тогда возложат на олтарь Твой тельцы, – произнес Авдей вместе с остальными последние слова, после чего отвесил троекратный поклон и трижды перекрестился.
– Не спеши уходить, – шепнул Авдею на ухо Феофилакт, когда люди потянулись к выходу.
Через пять минут в церкви остались Авдей, Феофилакт, Евдотий, могучий мужик, зачинавший молитву, а рядом с ним еще двое. Тоже с сединой в бородах, лысеющие, но с проницательными, острыми глазами.
– Да пребудет Господь с тобой, – сказал могучий, глядя на Авдея. – Кто ты есть, добрый молодец?
– Авдей Борисов сын Петров. Прибыл к вам с Земли-матушки.
– Меня Василием кличут, – сообщил могучий, – я в нашем поселке, освященном именем святого Андрея, исполняю обязанности старосты. А это Акакий и Димитрий, помощники мои.
Авдей уважительно поклонился.
Власть церковного старосты велика, фактически он правит селением, но и выберут на это место лишь того, кто прославился чистотой веры, а кроме того знает, как вести дела, чтобы община процветала.
Он правитель, священник, судья и даже главный агроном.
– Добро, – сказал Василий. – Пойдем определим тебя на жительство. У Клавдии половина избы пустует. Она тебя пока на постой пустит. А там поглядим. Кто знает, может, потом и женишься.
Авдей вновь поклонился, не пытаясь спорить или высказывать свое мнение. Когда говорят старшие, молчи, слушай и не вздумай противоречить – эту истину в него вбили еще в детстве.
– Пойдем. – Староста первым двинулся к выходу. За ним поспешили остальные.
– Ну бывай, – сказал Феофилакт, когда они оказались снаружи. – Вечером мы к тебе зайдем, проведаем.
– Да благословит вас Господь за доброту, – вежливо ответил Авдей.
От церкви пошли на восток, в ту сторону, где по небосклону поднималось синеватое солнце Нового Вавилона. Василий уверенно шагал впереди, обходя лужи и мельтешащих под ногами кур.
Остановился у крайней избы. За ней виднелось поле, еще не распаханное, а за ним река. В темной воде отражалась зубчатая стена леса на той стороне.
– Клавдия, открывай! – зычно крикнул староста. – Постояльца к тебе привел!
Дверь
