зажмурил глаза. Однажды те руки уже добрались до его горла – до сих пор ноет. Неужто все повторится?..
«Писарю сказать, чтобы лез? Не сунется писарь, знает: у них два карабина, наган… По всему выходит, что самому придется!»
И вдруг его осенило.
– Баба, – крикнул он, – а ну, давай в погреб!
Угрожая оружием, заставил хозяйку спуститься в люк.
– На! – «Хорек» передал ей лампу. – Лезь да лучше гляди: нет ли там кого?
Женщина исчезла в подполе. Бандиты легли у люка, заглянули вниз. Там дрожало круглое световое пятно, виднелось запрокинутое к люку лицо хозяйки, ее широко раскрытые глаза.
– Ну? – крикнул бандит.
– Нема туточки никого, – донеслось из погреба. – Спускайся, сам погляди.
– Жди, – сказал «хорек» писарю. – И карабин чтоб в руках был, мало ли что… Понял?
– Может, еще кого позвать? – нерешительно проговорил тот. – Одним несподручно.
«Хорек» не ответил. Перекрестившись, сунул ногу в люк, утвердился на ступеньке.
Все это время его круглые от страха глаза были устремлены на напарника.
– Не уходи, – прошептал он, исчезая в квадратном отверстии, – карабин держи наготове.
Шаг вниз по шаткой стремянке. Снова шаг. И еще ступенька. Ноги стали как каменные – невозможно оторвать их от опоры. Ладони вспотели – револьвер вот-вот выскользнет, грохнется в погреб.
Внезапно бандит дернулся, охнул, – почудилось, кто то подкрадывается в темноте. Но вместо врага увидел хозяйку. Та возилась с лампой – стекло успело закоптиться, пульсирующий огонек был едва различим.
– Будь ты проклят! – сердито сказала женщина. – Разве ж это керосин! Одна грязь да вода. Не горит, хоть плачь… Да спускайся же, окаянный, а то лампа вовсе погаснет!
«Хорек» вытянул ногу и нащупал пол. Спустил вторую. Отдышавшись, пнул кулаком женщину:
– Лампу давай!
– Осторожно! – шепотом сказала хозяйка.
– А чего? – Глаза бандита настороженно шарили по бочкам с капустой, очертания которых едва проступали во мраке. – Говори, чего молчишь?
Женщина отдала лампу, шагнула к лестнице.
– Куда?
– Крысы, – нервно проговорила хозяйка. – Ох и богато крысюков в подполе! Развелись, проклятые, не уймешь. Вчера одна зверюга набросилась, укусила…
Бандит сглотнул ком, переступил в нерешительности с ноги па ногу.
– Травить их надо, крысюков, – пробормотал он, нащупывая стремянку. – Бурой травить или еще чем. А то вовсе выживут из хаты…
Он не договорил. Хозяйка вдруг прижалась к нему.
– Вон они, гляди, сразу две… Вон же, мимо тебя прошмыгнули!..
Нервы у «хорька» не выдержали. Сунув лампу хозяйке, он стал карабкаться к люку.
Наверху кроме писаря его ждал Константин Лелека. В дверях хаты стояли солдаты.
– Обшарил
