сказал Шагин. – Очень глубокие, чтобы похолоднее…
– Не пойму тебя.
– Погоди… – Шагин показал на дверь, за которой был часовой. – Он один сторожит нас?
– Другой на улице!
– Хозяйка куда девалась?
– Сказала, что идет к соседке – они еще с утра замесили тесто. Будут печь хлеб. Поболтала со мной, довела до дому, сдала бандиту и ушла.
– Ты поешь, Саша. – Шагин пододвинул чугун с лежащей на нем краюхой хлеба и ложкой. – Ешь, а я буду рассказывать. Понимаешь, возникла мысль… Конечно, риск. Да что риск – почти никаких шансов на удачу! Но другого не придумаешь. И ждать нельзя; те, городские, вот-вот вернутся. Так что слушай…
Шагин приник к дверной щели. Вероятно, уже смеркается: света в горнице стало совсем мало, часовой едва виден.
– Погляди! – Он поманил Сашу.
Девушка заняла его место, взглянув на часового, усмехнулась. «Хорек» дремал. Временами голова его падала на руки, которыми он опирался на ствол карабина, как на пастушеский посох. И тогда бандит с всхлипом втягивал носом воздух, медленно выпрямлялся, так и не разлепив век. Затем все повторялось.
Шагин ощупал дверь в том месте, где с противоположной стороны была щеколда. Пальцы наткнулись на четыре гвоздя. Они, надо думать, держали запор. Гвозди были загнуты небрежно, выпрямить их и затем выдавить вместе с щеколдой было бы несложно. Впрочем, сквозь широкую щель виднелась и сама щеколда… Может, попробовать?
Он протянул Саше руку:
– Дай наган!
Ствол револьвера осторожно просунулся в дверную щель, поддел щеколду.
Еще усилие – и дверь отворилась.
Шагин оглянулся, передал Саше оружие, шагнул в горницу. Саша шла следом.
«Хорек» замычал, забился, попытался укусить руку, сжимавшую ему рот. Другой рукой Шагин стиснул горло бандиту, повалил на пол. Увидев направленный на него револьвер, страж перестал сопротивляться.
Ему заткнули рот тряпкой, связали собственным же ремнем, усадили на полу возле стены.
Отдышавшись, Шагин показал «хорьку» на окно:
– Слушай внимательно. Сейчас я отворю его. Ты высунешь башку и крикнешь, чтобы напарник твой шел сюда, в хату. Понял меня?
«Хорек» утвердительно наклонил голову.
– Спокойно будешь кричать, без паники, – предупредил Шагин. – Не так сделаешь – пуля. Мы в таком положении, что церемониться не станем. Прикончим – и баста. Это хорошенько уясни… Куда ты?
Последние слова относились к Саше, которая вдруг направилась в сени.
– Надо осмотреть погреб, – шепнула она. – Вдруг не годится или забит так, что не пролезешь? Я скоро, Андрей.
Она вышла. Шагин приблизился к окну, стал наблюдать за улицей. На ней было пустынно. Лишь в отдалении видна была какая-то женщина – стуча топором, подправляла ступеньку крыльца своей хаты. А вот и второй страж – показался из-за угла дома, запрокинул голову и смотрит на ветлу, которую облепила стая скворцов.
Вернулась Саша – едва
