представляться желанным избавлением. Он сделал последний шаг, едва устояв на ногах, и оглядел толпу.
Площадь была набита горожанами, издавшими рев возмущения и ненависти при виде измученного преступника. В его сторону полетело несколько камней, но окружавшие алтарь жрецы быстро пресекли это. Издеваться над жертвой не позволялось, к тому же люди рисковали попасть в верховного жреца.
– На колени, – шепнул Афис.
Дасар лишь усмехнулся, не удостоив его взглядом.
– Я не пытаюсь тебя унизить, просто так будет удобнее, – объяснил Афис. – Иначе я причиню тебе лишнюю боль и продлю агонию.
– Я не опущусь на колени, – упрямо повторил Дасар. – Оставь мне хоть каплю гордости, пусть даже придется за нее заплатить.
Афис поморщился и вскинул руку, призывая людей к тишине. Тысячи глаз тут же остановились на его высокой фигуре. Талию жреца украшал широкий кушак, полностью расшитый золотыми нитями и драгоценными камнями – такой надевался только в исключительных случаях, одним из которых было человеческое жертвоприношение. Афис заговорил:
– Мои дети, вы станете свидетелями того, как понесет наказание человек, сотворивший самое ужасное деяние за всю историю Культа в этом городе. То, что сделал Дасар, – страшнее убийства. Он осмелился поднять руку на саму Тхор, осквернил статую, олицетворяющую нашу Мать и госпожу.
Толпа снова зашумела, изрыгая проклятия. Если бы не влияние Афиса, они бросились бы на Дасара без промедления и разорвали его на куски.
– Сделанному этим человеком нет прощения, – продолжил верховный жрец, восстановив тишину. – Тело Тхор навечно сохранит печать преступления, а алтарь вберет в себя кровь виновного. И это будет вечным напоминанием и предупреждением для других. Начинайте.
Под мерный звук барабанов жрецы запели жертвенный гимн. Вскоре к пению присоединились заполонившие площадь тхорасийцы. Они покачивались из стороны в сторону в подобии легкого транса, образуя волны. Просветленные лица были подняты к небу.
В день, что велик и священен
Для каждого, чья истинна вера;
В час, когда лучи солнца
Золотом напишут Слово;
В минуту единения сердец
В одном общем стремлении
Тебе, кто есть сама Жизнь,
Мы посвящаем смерть.
Жертва, на которую идем мы,
Да не будет напрасной.
Рука, держащая кинжал,
Да будет верна и не дрогнет.
Кровь, ушедшая в землю,
Да прольется водой с небес.
Тхор смиренные мольбы наши
Да услышит и внемлет им.
Внезапно все смолкло, и вновь раздался негромкий голос Афиса.
– Тхор, в воде зародившаяся и в воду ушедшая, взгляни на детей своих, скорбящих вместе с Тобой и оплакивающих Твои раны. Прости
