наших выкладывали к печи у разрушенного здания. Недалеко был слышен гул боя. Вдруг что-то завыло и раздались разрывы.
– Ложись, всем в траншею! – крикнул кто-то, и Николай упал на дно траншеи.
Вокруг рвалось и сыпались комья земли, больно что-то ударило по голове, кругом стоял сплошной грохот. Хотелось вскочить и бежать отсюда. Бежать. Стихло, и он услышал голос командира отделения: «Немцы!» Винтовка была рядом, он нашел патроны, перезарядил ее и лег на бруствер траншеи. Сколько длился тот бой, он не помнил, с оставшимися солдатами был переброшен на другой конец деревушки, и они отражали там очередную атаку немцев. Опять начался обстрел, и так продолжалось до самой темноты.
– Когда же это закончится? – постоянно возникала мысль у Николая.
Поздно вечером Николай был в немецком блиндаже, нашел место у входа, хотелось присесть и заснуть. Про еду не думал, хотя прошли почти сутки, как он ничего не ел. В блиндаже появился старшина. Увидел Николая и улыбаясь подошел к нему.
– Живой. А я знал, что будешь жив, вот твой вещмешок и твой полушубок. А куда ты забросил гимнастерку, не знаю. Не нашел.
Подал его полушубок и мешок.
– Не ты первый. Кто первый раз идет в атаку, часто так бывает, и, знаешь, они остаются живыми. А гимнастерка тебе будет.
Их накормили поздно ночью, только он задремал – разбудили. Командир отделения собирал остатки их взвода в траншее. Холод и усталость сжимали тело, хотелось лечь на дно траншеи и спать. Командир отделения приподнял руку и довольно громко произнес:
– Что носы повесили? Слушай задачу. Сейчас будем совершать марш, к утру надо быть на новых позициях. Там и будем отдыхать.
На ходу Николай засыпал, тыкался в спину впереди идущему и просыпался. Сколько они шли и куда, им было неведомо. Да и зачем это солдату? «Скоро ли придем? Передохнуть бы», – такие думы окутывали сразу, когда натыкался на очередное препятствие. Впереди послышалась стрельба, он не знал, что на них напоролись немцы, которые отходили на другие позиции и сбились с дороги. Завязался бой.
Николай открыл глаза, в стороне был виден свет, ходили люди и тени от света, поэтому, сколько людей и что они делают, понять не мог. Пытался повернуть голову, снова свет пропал. Когда открыл глаза, был день, его несли на носилках.
– Что, очнулся? – услышал чьи-то слова Николай.
Их грузили в санитарные машины, чтобы отвезти на станцию к поезду. Торопились, стояла суета, крики и брань.
– Поезд ожидать не будет, ту-ту – и пошел, а я что буду делать с лежачими? – кричал кто-то рядом с Николаем.
Только сейчас Николай начал ощущать, что он перебинтован и не может пошевелиться. Почувствовал боль, но, откуда она идет, понять не мог. Клонило ко сну. Подняли носилки, боль пронзила все тело. Пришел в себя уже в поезде.
В госпитале
