style="font-size:15px;"> Глафира, правда, сим фактом весьма недовольна, поскольку Колька – мужик холостой, сексуально активный, и разных баб к себе регулярно приглашает, причем не поодиночке. А те от недостатка мужского внимания на меня засматриваются. А что ж тут такого – дело-то житейское! Хотя я – кремень в этом отношении: на меня где сядешь – там и слезешь. Хм, что-то я не о том…
В общем, с контактом Стрешнева мне повезло трижды. Во-первых, Колька не поменял номер телефона, хотя он терял и разбивал его только на моей памяти раза три. Во-вторых, Николай Васильевич поднял трубку, хотя с ним это бывало редко. Друг мой искренне считал, что долги отдают только трусы – поэтому его периодически беспокоили юристы, коллекторы и судебные приставы. В третьих, господин Стрешнев не был занят. Вот в таком состоянии застать его было сложнее всего – ибо сей субъект постоянно куда-то спешил, убегал, опаздывал, и т. д. и т. п.
– Коляныч, ты-то хоть в курсе, что со мной произошло? – спросил я после того, как по ту сторону трубки закончились радостные вопли и пляски с бубнами. – А то от моих ничего внятного добиться нельзя – отмалчиваются и с темы соскакивают. А врачи так и вовсе не в курсе: пациент поступил из скорой помощи. А как он туда попал – это уже не их забота.
– Так это… Ты же с травмой головы в больничку загремел. Ты что, не в курсе?
– Друг мой Колька, ты – законченный идиот. Про свою пробитую черепушку я уж всяко лучше тебя знаю. Ты мне скажи, каким чудом я из той аварии живым выбрался? Там же такая мясорубка была – страшно вспомнить.
– Э-э… Ты это сейчас про что? – неуверенно протянул Николай.
– Про аварию на трассе М7. С кучей вдребезги разбитых машин и, скорее всего, с кучей трупов постфактум. Только не говори, что ты про это ничего не знаешь. Хоть ты местные новости и не смотришь, но такое ЧП – событие года для нашего тихого провинциального региона.
– Слушай, брателло, у тебя с головой точно все в порядке? – недовольно проворчало в трубке. – Какая еще авария? Ты, может, фильмов катастрофических насмотрелся или тебе это приснилось в ночь перед тем, как ты с дуба рухнул?
– Что-о!? С какого еще дуба?
– С большого и высокого! И вот хрен его знает, зачем ты на этот дуб полез? Это ладно бы тебе лет пятнадцать было. Ну, пусть двадцать – и то край. Но в твои тридцать три лазать по деревьям – это уже перебор. Это, знаешь ли, друг мой, клиникой пахнет!
– Так… – не сразу нашелся я со словами, ибо никакой дуб в моей памяти точно не фигурировал. – Так, с этого места поподробнее, пожалуйста! Как я туда попал? Кто меня нашел? Где этот дуб, в конце концов?
– Дуб на Московском шоссе растет. Понятия не имею, как ты там очутился и как вообще залезть-то на него сумел в таком состоянии.
– В каком «таком»?
– В хорошем. Даже – более чем.
