ГОРЯЧЕЙ ЛЕПЕШКИ
Раннее утро… Еще не взялась заря, а на небе еще сверкают серебряные звезды, заботливо окружившие молодую луну. Прохладный ветерок покачивает верхушки стройных, шелестящих зеленой листвой тополей, а где-то далеко-далеко слышны мелодичные напевы колокольчиков. Это пастухи гонят стада в долину предгорья. Утомившись за долгий летний день, спит кишлак сладким сном.
Быстрые воды чистого, как хрусталь, ручья, разбиваясь о камни миллионами холодных капель, стремительно несутся вдаль, а у ручья, под густыми кронами урючин уютно примостился маленький, похожий на жилище волшебника, глинобитный домик, под низенькой крышей которого подвешены птичьи клетки с нахохлившимися перепелками внутри. Упитанные птицы сердито поглядывают на маленького мальчика, который сидит на топчане, усыпанном налитыми сладостью плодами ярко-желтого урюка. Вот, опять этот негодник со своей флейтой! И откуда он только взялся?! Как завел свою мелодию и никак не уймется. Взялись, было, птицы перещеголять его, начали свою дробную перепевку – одна, вторая, третья, будто перебрасываясь щелкающей трелью, пытались удивить ребенка своим мастерством: «А ты так не умеешь, как мы!». Но он, беспечно болтая босыми ногами, приложил флейту к губам, и перепелки пристыженно замерли, пораженные чудесной мелодией, вознесшейся высоко-высоко к небесам.
Ой, что за музыка! Словно нежная колыбельная, песня поплыла над земными просторами, вознеслась к горным сверкающим ледникам, чуть потревожила синюю гладь озер, притронулась к шумящим кронам чинар и вновь опустилась к колыбели улыбающегося во сне ребенка. Перепелки сердиты, но в душе довольны мальчишкой. Пусть не дал им спеть, натешиться вдоволь, но уж больно близка их маленьким сердцам эта милая, сладкая музыка. А мальчик все играл на флейте в этот ранний час, благословляя и одушевляя божественной музыкой поднявшуюся опару в старой пекарне.
Над закопченной печной трубой пекарни вьется сизый дымок, маленькие окна освещены мягким лучистым светом. Слышны неторопливая речь, треск горящих в печи сухих стеблей хлопчатника и доброе похлопывание ладоней по тесту. Еще рано, еще только светает, а старый пекарь, дедушка Камол из прославленной династии хлебопеков, уже вынул из деревянного чана поднявшуюся пышную опару, поставленную ночью. Его пятилетний внук Мансур играл для теста на флейте. Тесто слушало музыку, охотно впитывало в себя чудесные звуки флейты, поднимаясь и наливаясь душевной теплотой.
Над причудливыми узорами старинных деревянных дверей пекарни любовно приколот оберег – пучок травы гармалы, обвязанный разноцветными матерчатыми лоскутками и бусинками от сглаза. Талисман этот хранит душу пекарни, ее истинное начало, чистый и нелегкий труд мастеров.
Дедушка Камол, крепкий, полноватый, в белой рубахе с закатанными по локоть рукавами, вываливает из чана поднявшуюся опару. Лихо сдвинута набок тюбетейка,
