спросила она.
– Химки, разве не видишь? – серьезно ответил Василий, но заметив, что глаза Ольги начали расширяться, быстро добавил:
– Кировский, спокойно, не возбуждайся, – он продиктовал ей точный адрес.
Ольга достала мобильный и принялась вызывать такси.
– Будешь уходить – дверь захлопни, – дал последнее напутствие и отправился спать.
Не прошло и трех дней, как Ольга позвонила несмотря на то, что Василий точно помнил – номер телефона он ей не давал.
– Вася! Привет, как дела?! – непритворно радостно закричала она в трубку. – Ты где сейчас?!
– Я в Турции, – невежливо проворчал тот. – А ты где?
Ольга громко и растерянно задышала.
– Да здесь я, в Питере, – успокоил ее Василий. – Ты же на домашний звонишь.
– А-а… Ну тогда до встречи… Целую, буду через часок, – и отключилась.
Василий озадаченно потер подбородок. И в самом деле – чокнутая.
Ольга ворвалась радостная и возбужденная. Обняла, звонко чмокнула в щеку и громко начала рассказывать про какой-то бутик, где сегодня покупала новую сумку.
– Представляешь, подсунули мне какое-то бэушное фуфло, – весело тарахтела она, бесцеремонно развалившись на бабушкиной софе. – Да еще и со сломанным замком! Я им такое устроила!
Ольга звонко расхохоталась.
Василий, дождавшись паузы в ее смехе, спросил:
– Ты зачем ко мне пришла?
Эффект от этого простого вопроса его удивил. Глаза Ольги потускнели, и мышцы лица удивительным образом расслабились. Слегка наклонив голову, задумалась, покусывая нижнюю губу. Спустя минуту подняла глаза:
– Для секса? – неуверенно предположила она, с надеждой вглядываясь в его лицо.
– Нет, не для секса.
– А для чего тогда… – Ольга снова задумалась. – Кажется… я должна тебя познакомить с… С кем?
Звонок в прихожей, прозвучавший неожиданно громко, заставил обоих невольно вздрогнуть.
– Да-да! Я вспомнила! – просияла она и бросилась в прихожую.
Василий пошел за ней следом и увидел, что дверь уже открыта и на лестничной площадке стоит незнакомый мужчина.
– Вот, Вася, познакомься, – радостно прокричала Ольга. – Это Степан! Степан, это Василий!
Лицо Степана словно рисовал Пикассо. Бесформенное, оно сплошь состояло из треугольников и квадратов, плавно наползавших друг на друга. Светлые, плохо подстриженные волосы свешивались на все эти впадины и выпуклости так, что разглядеть физиономию не представлялось возможным. Дешевая серая рубашка в полоску с короткими рукавами, из которых торчали тонкие, бледные, поросшие рыжим волосом руки. Заношенные штаны со следами стрелок и кеды. Возраст Степана он определить не сумел. Может, тридцать, а может, и пятьдесят. В руках тот держал синюю осеннюю куртку, зачем-то снятую на стылой лестничной площадке.
Василию
