торчали у него за пазухой, – косой Бахья и маленький Ханания. Бахья, прищурив один глаз, целился в рассыпанные глиняные шарики; ловко сбив сразу три, он вдруг увидел меня и закричал:
– Эли, разве сегодня праздник, что ты с нами?
Я раздувался от важности – ведь я мог им рассказать столько новостей, о которых они и не подозревали.
– Сознайся, что ты плохо смотрел за телятами Абибаала и он тебя прогнал, – заметил Гамалиель, принимаясь за редьку.
– Ну так что ж, что прогнал? Зато вчера я смотрел, как строят корабль, и научился писать слова! – И я рассказал им и про старика, и про купленный им мой глиняный кораблик.
Мальчики слушали раскрыв рты, а маленький Ханания даже сел на землю и заревел, говоря:
– Я боюсь, что старик придет ко мне ночью и будет охать и кашлять!
Но остальные на него зашикали. Гамалиель сунул ему в рот недоеденную редьку, и Ханания замолк.
Все мои друзья – отчаянные храбрецы; сколько раз мы вместе ходили на кузницу сердитого Бен-Барзила, и, хотя он бранился и грозил щипцами, мы все равно смотрели, как он плавил медь, светившуюся как солнце; вместе мы пускались на старой лодке в море, ныряли за крабами, каракатицами и морскими ежами, лазили в чужие огороды за горохом, но никогда друг друга не выдавали. Все мы однолетки, кроме маленького Ханании.
Друзья пошли за мной – они хотели посмотреть на волосатого старика и на его старую бедную ослицу. Тихонько вошли мы в хижину и остановились у дверей. Старик, увидев нас, приподнялся и облокотился на руку.
– Кто эти маленькие люди? Я плохо вижу, – простонал он.
– Это мои друзья, дети авалинских рыбаков. Они пришли пожелать тебе скорее выздороветь.
Гамалиель громко воскликнул:
– Проживи сто тридцать лет и повидай весь свет!
– После такого пожелания, конечно, я поправлюсь и еще объеду самые далекие страны.
– Ступайте, не мешайте Софэру-бобо[4], – сказала мать. – А ты, Эли, посиди около больного и, если он попросит пить, дай ему козьего молока.
Я сел около старика и слушал, как он бормотал непонятные слова на каком-то чужом языке.
Дней десять старик почти не вставал и постепенно поправлялся. Для меня это время даром не пропало: Софэр каждый день занимался со мной – чертил палочкой на песке буквы, которые он мне показал.
А – алеф, бык
В – бэт, дом
Г – гимель, верблюд
Е – э?
В – ван, гвоздь
Ц – цаин, оружие
Х – хэт?
Т – тэт, змея
И – йод, рука
К – каф, ладонь
Л – ламед, колючка
М – мим, вода
Н – нун, рыба
С – самех, опора
О – ойн, глаз
Ф – фэ, рот
С
Бобо – по-финикийски «дедушка».
