Иггельд не раз пробовал просунуть хотя бы волосок в щель – все напрасно. К тому же по краям этих металлических пластин густо растет рыжий мех, и когда дракон складывает крылья и спина становится сплошным покатым горбиком, как у покрытой панцирем черепахи, то все возможные щелочки пережимаются надежно, капле воды не пробраться.
Апоница прибыл через месяц, все те же две лошадки, нагруженные так, что остановились перед пещерой, дрожа с головы до ног, в мыле, на широко расставленных ногах, с поникшими к земле мордами. Апоница торопливо сбросил тяжелые тюки на землю, коням подвязал к мордам мешки с овсом. Привязал повыше, захватив и глаза, пусть лучше смотрят в мешок, чем увидят игривого малыша… Интересно, какой он сейчас?
Послышался топот, из остатков рощи выметнулся громадный зверь, ростом с раскормленного быка, но весь в черном блестящем панцире, огромная голова, пасть распахнута, блестят зубы, глаза горят бешенством.
Апоница застыл, а зверь налетел, прижал к стене, Апоница зажмурился в ужасе, горячий язык шлепнул по лицу, дыхание обжигало грудь. Дракон визжал, как щенок, Апоница открыл опасливо глаза. Дракон, глядя на него радостными глазами, повилял хвостиком, со скрежетом царапая каменную плиту, снова нетерпеливо взвизгнул.
– Ну что там? – раздался из темного зева пещеры недовольный голос. – Играй сам!
– Иггельд! – крикнул Апоница. – Это я! Принимай гостей!
Из темноты показалась согнутая фигура, на свету разогнулась, рука метнулась к глазам, защищая от прямых солнечных лучей.
– Апоница?.. Как я рад!
– А как рад я, – ответил Апоница, – что ты вовремя… Или что дракон у тебя дурак…
Они обнялись, Иггельд отстранился, всматриваясь в покрытое морщинами лицо старого наставника.
– Почему дурак?
– Да все еще не сожрал меня, – ответил Апоница. – Если бы я знал, что он у тебя вот так свободно… можно сказать даже, непривязанно бегает, ни за что не рискнул бы вот так…
Черныш посмотрел укоризненно, взвизгнул, в нетерпении ударил лапой по земле. Брызнули искры, в твердой земле остались глубокие следы, будто прорезанные бороздой.
– Он тебя знает, – пояснил Иггельд. – И уже с тобой дружит. А кто же друзей ест?
Апоница с сомнением смотрел на дракона. Тот улыбнулся в ответ, показав два ряда зубов, способных сразу размолоть в муку любую кость.
– Не знаю, не знаю, – ответил Апоница. – Наши драконы все злобные и недоверчивые. Возможно, это все твое содержание на воле? Ты не слишком рискуешь?
Иггельд хотел возразить, но краем глаза ухватил пролетающих над горами диких гусей. Он быстро указал на них Чернышу, сказал:
– Вверх!.. Добыча!.. Третий во втором клине…
Черныш прыжками понесся навстречу ветру, прыгнул, растопырил крылья, отчаянно заколотил ими по воздуху и по крутой дуге взмыл в небо. Настолько
