дали свой тяжелый, ничего не выражающий взгляд, губернатор негромко, без всякого нетерпения в голосе спросил:
– Что же вы медлите, Альфонсо? Я, между прочим, сгораю от любопытства.
Щелкнула застежка. Открылась папка. Явилась на свет длинная полоска пергамента, испещренная знаками, которые сразу рождали представление о каком-то шифре, тайной переписке, о чем-то особенно секретном.
– Это послание от сеньора Аттарезе.
Дон Антонио отреагировал: поправил локон на парике.
– Во-первых, он сообщает, что его предыдущий посланец был, очевидно, перехвачен, и если действительно перехвачен, то не иначе как ищейками господина де Левассера.
– Это чушь. Когда бы дело обстояло так, то сам наш проницательный господин настоятель давно бы уже болтался на какой-нибудь ветке. Ему бы сразу припомнили, что он именно католический священник.
– Совершенно с вами согласен, ваше высокопревосходительство.
– Что дальше?
– Теперь о предмете ваших особых… – Альфонсо пожевал губами.
– Перестаньте подбирать слова, Альфонсо, здесь нас некому подслушивать.
Секретарь поклонился.
– Слухи о том, что убийца вашего сына находится на Тортуге, подтверждаются. Он не просто там находится, он живет открыто. И это еще не все!
– Не все? Что же может быть сверх этого?!
– Он принят в доме у господина де Левассера. – Секретарь предупредительно замолчал, потому что, по его представлениям, в этом месте должна была последовать вспышка губернаторского гнева.
Его высокопревосходительство, поражая воображение своего подчиненного, в ответ на это сообщение лишь прищурил глаза, сделав таким образом свой взгляд, посылаемый в морские дали, еще более пристальным.
– Вот, значит, как.
Альфонсо разочарованно пожал плечами, хотя этого от него не требовалось.
– Клянусь всеми святыми, долги их растут, и, когда я начну платить, они сами удивятся, как точно я вел их счета.
Дон Антонио, сказав эти слова, вовсе закрыл глаза.
– А что сеньор Аттарезе сообщает в ответ на наше предложение?
– Он пишет, что оно невыполнимо в тамошних условиях; имеется в виду ваше ему повеление подослать к господину Hay убийц.
– Что же там случилось такого на Тортуге? Там всегда было полно проходимцев, готовых за сотню пиастров мать родную зарезать, а не то что бывшего буканьера.
– Господин Hay стал на острове весьма приметной фигурой. Он прекрасный фехтовальщик и уже убил троих или четверых забияк, попытавшихся затеять с ним ссору…
– В моем предложении шла речь не о дуэли, если вы помните, – с отчетливым недовольством сказал его высокопревосходительство, – дон Педро, как, наверное, вы помните, тоже ведь погиб не во время
