даже старые подковы – в хозяйстве все сгодится. После возвращения он долго рассматривал и разглаживал принесенный предмет, а затем старательно прятал его на дно телеги, прикрывая сеном.
Для Эрмона это служило еще одной темой для насмешек. У него теперь был постоянный объект для его зловредных шуток.
– Ну, и для чего тебе эта старая подкова? Она такого размера, что сквозь нее можно протащить две ноги твоего боевого коня. Смотри, перегрузишь возок, кляча не дотянет до Иерусалима, и тогда сам возок потащишь. Впрочем, тогда твои подковы и пригодятся – мы ими тебя и подкуем для резвости.
– Мне кажется, ухаживая за девушкой, не стоит бесконечно высмеивать ее отца, – осторожно шептал Эрмону Андрэ после очередной шутки.
Эрмон отмахивался. А Жак не обижался – ему как будто нравился скорый на язык, веселый, шумный юноша. В ответ на шутки Эрмона он пожимал плечами и скреб щеку. Жак пугался лишь, когда Эрмон говорил о том, что лошадь сдохнет. Тогда он начинал беспокойно ходить вокруг животного, любовно оглядывая и ласково похлопывая его.
– Кыш! – махал он руками на дочь, когда та, устав, пыталась присесть на край тележки.
– Что за дурацкая башка! – тут же вступался за девушку Эрмон. – Клянусь апостолом Петром, ты, Жак, пренебрегаешь здравым смыслом. Давно тебе следовало поменяться местами со своей кобылой. Пускай она лежит на сене, а ты вези. И все довольны будут.
Сам Жак всегда шел рядом с телегой, не позволяя себе напрягать животное. И Жака можно было понять – он был единственный, в чей возок была запряжена лошадь. Остальные крестьяне если и везли с собой в далекий Иерусалим свой скарб и малых детей, то их телеги тащили подкованные быки.
Однажды ночью, когда паломники уже находились на венгерских землях, Андрэ, спящий под телегой с накрученным на руку поводом лошади, чтобы не увели воры, был разбужен восклицаниями Клодин. Он выбрался из-под телеги и обнаружил, что Клодин стоит на коленях перед лежащим на траве человеком. Быстро приблизившись, Андрэ увидел распростертое тело Жака, виноватое лицо Эрмона и понял, что случилось несчастье. Размазывая по усталому, грязному лицу пот и слезы, Эрмон рассказал, что произошло.
Отправившись в приближающихся сумерках на свой обычный промысел в небольшую деревню, расположенную невдалеке, паломники с удивлением обнаружили, что деревня абсолютно пуста. Не желая встречаться с крестоносцами, забрав имущество и живность, жители заблаговременно ее покинули.
Ничем не поживившись, раздосадованные пилигримы разбрелись кто куда. А Эрмон с Жаком углубились в лес и вскоре достигли небольшой реки, медленно несущей свои воды. Пройдя вдоль берега в пугающую глубь леса, они услышали шум падающей воды и обнаружили запруду из жердей, кольев, связок хвороста. Вырываясь из плена запруды, вода круто падала на лопасти огромного колеса. Перед приятелями была водяная мельница, и она работала.
Опасливо приблизившись к небольшому оконцу в толстой стене
