оставаться в камере, я надел епитрахиль и вышел в глухой, без окон, коридор помолиться. Я молился и плакал так, как никогда в жизни, слезы были до того обильны, что насквозь смочили шелковую вышивку на епитрахили. Она полиняла и растекалась разноцветными потоками.
Вдруг я увидел возле себя незнакомого человека, он участливо смотрел на меня, а потом сказал: «Не плачьте, батюшка, вас не расстреляют».
– А кто Вы? – удивился я.
– Вы, батюшка, меня забыли, а у нас здесь добрые дела не забываются, – ответил человек, – я тот самый купец, которого Вы перед смертью в Калуге напутствовали.
И только этот купец скрылся с моих глаз, как вижу, что в каменной стене коридора образовалась брешь, и я через нее увидел опушку леса, а над ней в воздухе свою покойную мать. Она кивнула и сказала:
– Да, Егорушка, вас не расстреляют, а через 10 лет мы с тобой увидимся.
Видение кончилось, и опять я очутился возле глухой стены, но в душе моей была Пасха.
Я поспешил в камеру и сказал:
– Дорогие мои, благодарите Бога, нас не расстреляют, верьте слову священника.
Я понял, что купец и матушка говорили про всех нас.
Великая скорбь нашей камеры сменилась неудержимой радостью. Мне поверили. Кто целовал руки, кто плечи, а кто и сапоги. Мы знали, что будем жить. Прошла ночь, и на рассвете нас перевели в пересыльную тюрьму. Оттуда я попал в Б-и, а вскоре по амнистии был освобожден и жил последние годы при Даниловском монастыре. Шестеро моих сокамерников стали моими духовными детьми. Через несколько лет меня опять арестовали и выслали в Каратюбу, где мы сейчас сидим с тобой и беседуем.
(Запись сделана духовным сыном Оптинского старца архимандрита Георгия, посетившим его в Каратюбской ссылке)
Книга
У меня есть жизнеописание прп. Серафима Саровского. Книга эта мной очень любима. Но до того истрепана, что я решила никому больше не давать ее для чтения.
Но пришел мой духовный знакомый, увидел на полке книгу и так неотступно принялся просить ее, что я не смогла ему отказать. «Даю с условием, – сказала я, – чтобы никому вы ее больше не давали, видите, какая истрепанная, и от переплета одни кусочки остались». – «Книгу буду читать сам и ни одному человеку ее не покажу», – заверил мой друг, но не сдержал данного слова.
Книгу увидела у него соседка и так просила дать прочитать о любимом святом, что он дал ей, свято наказав: «Ни одному человеку не давайте, а то, если книга пропадет, что я скажу своей знакомой».
Соседка и ее дочь с великой радостью ее читали и не спешили с ней расстаться. За дочкой соседки ухаживал молодой офицер и наконец сделал ей предложение. Девушке, видимо, он очень нравился, но она отказала. «Я верующая, а ты даже некрещеный: и венчаться со мной не пойдешь, и в церковь пускать не будешь. А когда родятся дети, ты не позволишь воспитывать так, как воспитывала меня мама. Не пойду за тебя, слишком взгляды у нас разные».
Получив
