Гонсало и Эронимо, все в шлюпке хранили молчание. Людям тяжело было даже дышать и ворочаться. Но внезапно капитан, обведя взглядом выживших после кораблекрушения – двух женщин и одиннадцать мужчин, лица которых потемнели от жаркого солнца и изнеможения, – заговорил:
– Я знаю, что после того, как мы пристанем к берегу, всем хотелось бы устроить нашим товарищам надлежащие христианские похороны. Но у нас такой возможности, конечно же, нет. Мы не можем оставлять их тела здесь, в шлюпке, даже на очень короткое время. Это нездорово… Нездорово во всех смыслах этого слова. – Слегка повернувшись, капитан вновь посмотрел на каждого. – Мы продолжим путь. Уверен, что Господь, приведший нас сюда, поможет нам добраться до безопасного берега. Мы все должны в это верить.
К полудню умер еще один человек, и его тоже пришлось сбросить в море – под почти равнодушными взглядами тех, кто был еще жив. Теперь спасшихся оставалось лишь тринадцать.
Как обычно, времени на молитву было предостаточно. И отец Эронимо Агилар постоянно молился. Он просил Господа, позволившего ему стать доминиканцем, сохранить ему жизнь и позволить потрудиться во славу Его в Новом Свете. А еще священник просил сохранить жизнь и всем остальным. Чтобы вытянуть языческие души из мрака, он, Эронимо, должен выжить. Разве Господь мог пренебречь таким верным служителем? Эронимо любил Церковь еще с тех пор, когда был ребенком и жил в Эсихе. И пусть тогда он еще не был силен физически, он окреп в своей вере в Христа. Если Эронимо – как и все остальные – выживет, он будет проявлять еще больше рвения.
Оказавшись в тяжелой ситуации, священник чувствовал, что обязан призывать к молитвам и остальных, чтобы помочь им очистить души и обратить внимание Господа на их бедственное положение. Глядя на лица, все еще обращенные на него после вторых похорон за день, Эронимо открыл молитвенник и обратился к находящимся в шлюпке людям:
– Я хочу вознести молитву за путников. Кто из вас ко мне присоединится?
Никто не отозвался. Солдаты и моряки либо закрыли глаза, либо отвернулись и стали безучастно смотреть на окружающее их бело-голубое марево. Эсмеральда Фелипа, бросив на Эронимо сочувственный взгляд, кивнула в сторону спящей Риты Эрнандес, голову которой она придерживала рукой. Муж Риты погиб во время кораблекрушения, и она была безутешна.
– Отец Агилар, а вы не можете прочесть молитву за всех нас? – спросила Эсмеральда ласково.
– Да, могу, – ответил священник, всматриваясь в страницу. – O Боже, спаси слуг Твоих… которые надеются на Тебя. Помоги нам, о Господи, обрати на нас Свой взор из Царствия Небесного… и избави нас от Сиона. Будь для нас, о Господи, бастионом силы. И да сделает Спаситель странствие наше успешным…
Лежавшие в шлюпке люди почти не обращали на него внимания, однако Эронимо продолжал читать напряженным, но решительным голосом, который, казалось, растекался над поверхностью воды.
Гонсало Герреро слышал голос священника, увлеченного
