с магическими письменами, что витальность голему придаёт… Так-так. Кабаллистическую глину размоет океаническая вода. Но Минцлова – в Москве. Ситуация патовая.
Вольский досадливо воскликнул:
– Что же, никак не обороть чудище?
– Не обо… что?
– Обороть!
Розанов пробормотал:
– Показалось.
– У нас ведь имеется неподалёку океан! – возликовал Боря.
Спутники посмотрели на него как на сумасшедшего.
– В какой-нибудь версте! – твердил поэт.
– Совсем Боринька… того-с, – скорбно подытожил Вольский.
– Да я про подземный океан, на котором Москва стоит!
– Неужели? – скептически произнёс Розанов.
– Я геологией занимался. Диплом по оврагам готовил.
Розанов вскричал:
– Боря, вы – гений!
– А при чём тут овраги?!.. – вставил Вольский.
– Что же, в самом деле – вода в глубочайшем гроте? – всё-таки усомнился Розанов. – Плавать можно? А батисферы спускать?
– Это порода, насыщенная водой. Бездонные ямины зыбучего песку.
– Гм-гм. И вправду: чем не океан?
– Минцловой хватит! – злорадно произнёс Вольский.
– Боря, а как спуститься к этому морю? Знаете ли?..
– Профессор однажды вёл практическое занятие над самым берегом. Спуск начинается в подвалах доходного дома на Солянке.
Меньшевик спросил:
– Но каким образом заманить теософскую тётку под землю?
– Говорил же, сама явится! – проворчал Розанов. – Колебаний не испытает, ибо не осведомлена об океане: университетов не кончала, наукам ежели и обучалась, то исключительно «оккультным».
Стук в дверь предшествовал появлению коридорного, возвестившего:
– Господину Розанову – записка! И счёт за вчерашний ужин в номер-с.
– Розанову, Розанову! – прикрикнул адресат, хватая бумажные полоски и пробегая их глазами. – Этакая шантрапа приобретёт власть – всё развалит, исковеркает, даже фамилии. Расхожий Иванов каким-нибудь Ивановым станет. Ни минутой дольше здесь не останемся! Скорее собирайте пожитки. В фойе нас ждёт один человечек.
Бугаев мстительно сказал:
– Зачем нам новый персонаж?
– С чего вы взяли, Боринька, будто он новый? – улыбнулся Розанов. – С этого персонажа вся история и началась.
– Василий Васильевич хочет съехать, потому что он жадина, – смешливо задудел Боря в ухо Вольскому, как всегда нагруженному кардонкой. Тот брезгливо сморщился и ускорил шаг.
Худенькая дама замерла перед окном. Обернулась, когда Розанов ласково окликнул. Бугаев вздрогнул, узнав Мариэтту.
– Василий Васильевич, спасибо за телеграмму! – сказала она, будто не замечая Борю. – Первым же утренним поездом ринулась вдогонку.
