даже маме не позвонил. Позвони за меня, ладно?
– Гм, ладно. Я, собственно, так и сказал Лилиане – что ты очень занят. Она просила передать, что Таня очень хочет тебя видеть, и когда ты освободишься…
– Дядя Андрей, нет! Я ей передал: ноги моей там не будет, это конец. Мне очень жаль эту девочку, но видеть ее я не хочу – нет смысла. Не будем об этом больше.
Андрей Пантелеймонович вздохнул.
– Хорошо, не будем. Все здоровы? Сын здоров? – в голосе его слышалось смущение.
– Да, спасибо, все здоровы. Только я из-за этого взрыва как на иголках – страшно оставлять вас всех.
– Не говори ерунды, Илюша. Ты скоро рассчитываешь вернуться?
– Не позже, чем через семь-десять дней.
– И где тебя можно будет застать после возвращения?
Илья рассердился.
– Здесь – у меня дома, – раздраженно ответил он. – Еще есть вопросы?
– Только один, – усмехнулся Андрей Пантелеймонович, – ты действительно починил кран?
Его племянник расхохотался.
– Любишь ты скользкие вопросы задавать! Да, я его починил, но потом пришлось срочно вызывать слесаря, потому что я сорвал резьбу, и вода заливала соседей. Ладно, дядя Андрей я пошел – у меня еще стеллаж, а вечером поезд. Настю поцелуй, Инге привет.
Разговор с дядей немного развеял тяжелые мысли Ильи, но, уже оказавшись в поезде, он начал опять метаться, думая о Карине, взорванном доме и маленькой девочке, которую Лилиана неизвестно зачем привезла из Швейцарии.
«Я не желаю поддаваться на ее шантаж, я ведь точно знаю, что это не моя дочь. Чего она добивается – чтобы я перед всеми это заявил и попросил провести экспертизу? И чтобы потом послал ее к черту и потребовал развода? А ведь я так и сделаю, если она не перестанет меня доставать. Или я поговорю с Филевыми – все им объясню. Действительно, почему они должны считать меня бездушным зверем?»
В конце концов, так и не решив, что делать, Илья забылся сном.
На вокзале в Берлине его встретил пожилой мужчина с умными веселыми глазами.
– Разрешите представиться, – бодро сказал он по-русски, – Антонио Скуратти, возглавляю службу информационной безопасности нашего банка, вы будете работать в непосредственном контакте со мной. Садитесь, вот моя машина. Как доехали, как самочувствие?
– Как вас услышал, так получше, – улыбнулся Илья, забираясь в машину, – приятно слышать родную речь в центре Берлина. Нет ничего хуже, чем объясняться с немцами на дурном английском.
– О, у нас в банке многие знают русский, и много русских работает, – Скуратти помог ему пристегнуть ремень безопасности и тронул машину с места. – Лично я считаю Россию своей родиной – родился и вырос в Москве, окончил мехмат МГУ, был влюблен в русскую девушку и женился на русской женщине, – он подмигнул, – правда, потом развелся.
Скуратти привез Илью в отель,
