сообщила, что несколько фирм только что отказались от покупки антивирусных программ и расторгли контракты. Причина – рекламации, присланные хозяевами трех серверов, на которых стояли аналогичные защитные программы. Все эти программы оказались заблокированы, вирус проник на серверы и почти полностью уничтожил всю информацию.
– Из-за расторжения контрактов фирма теряет огромные деньги, – сказала Лилиана, и в голосе ее звучало сочувствие, – не говоря уж о компенсации, которую придется выплатить потерпевшим клиентам. Надеюсь, дело не дойдет до суда, и мы договоримся полюбовно. Как вообще программы могли оказаться заблокированы, Илюша?
– Не знаю, – он был растерян и подавлен, – при установке каждой программы мы несколько раз проводили пробный запуск модельного вируса, и он каждый раз сам ее запускал. Даже пользователь программы не сможет самостоятельно ее заблокировать – коды блокировки хранятся у нас на фирме и строго засекречены. Они могут быть востребованы только, если мы получим информацию, что кто-то использует нелицензионную копию программы.
– Кто имеет допуск к этой секретной информации?
– Я, ты, Александр Иннокентьевич. Конечно, информацию при необходимости может получить сотрудник любого филиала фирмы, но только поставив меня в известность и получив санкцию. Никому из них я за последний год подобной санкции не давал.
– А несанкционированное использование информации?
– Не знаю. Все наши сотрудники проверены, мы работаем вместе не первый год. Если кого-то из них и купили, то должны были заплатить солидную сумму. Зачем хулиганам, запускающим вирусы, платить такие деньги за нашу частную секретную информацию? Только в том случае, если это не простые хулиганы – если им целенаправленно нужно было «сжечь» вирусом именно эти сервисы.
Лилиана тяжело вздохнула.
– Н-да, непонятная история, мне очень жаль. Разумеется, материнская фирма постарается не допустить скандала, но о прибыли российскому филиалу, я думаю, придется на время забыть – мне только что сообщили об этом из нашего банка в Швейцарии. Поставь в известность своих сотрудников, что отныне они смогут рассчитывать лишь на зарплату от двухсот до четырехсот долларов, поэтому кто-то, возможно, решит сменить место работы.
Илья похолодел – распустить сотрудников означало фактически ликвидировать фирму. Он спросил нарочито безразличным голосом:
– Ты, надеюсь, понимаешь, что вы делаете? Наша фирма всегда выполняла наиболее сложные и оригинальные заказы, приносила самую большую долю прибыли.
– Не фирма, а ты, мой дорогой, – твоя светлая голова. Но ты зря меня обвиняешь, от меня тут ничего не зависит, делами распоряжается папа. Не волнуйся, лично ты без работы не останешься, я об этом позабочусь.
– Спасибо, конечно, но меня больше тревожат мои люди. Я даже готов продать часть своих акций холдинга, чтобы
