имеют столь похожий почерк.
– Хорошо, ладно, детективы детективами, но причем тут ты? Я не понимаю тебя, Ритка, какие заказы? Какие профессионалы? Ты можешь говорить серьезно?
Маргарита устало закрыла глаза.
– Я говорю серьезно, Катя, Человеческий материал действительно самый дешевый в мире. Похитить информацию или подготовить ликвидацию какого-либо лидера – сложная и дорогостоящая работа. Но если секретарь, которому безусловно доверяют, согласится стать нашим союзником, а любовница этого лидера внезапно направит машину, в которой они оба едут, в пропасть… Для этого надо всего лишь, чтобы они попали в руки ко мне или к моим коллегам и перенесли небольшую операцию на миндалевидном комплексе. Это очень легкая и быстрая операция, она занимает от пяти до десяти минут, зонд вводится в мозг через носовое отверстие под местной анестезией, и пациент предполагает, что ему проводят обычное обследование носоглотки. Небольшое головокружение и легкая тошнота быстро исчезают. Впоследствии, если все было сделано правильно, ни оперированный человек, ни его близкие даже не подозревают об изменениях в его мозгу – они проявятся лишь в нужный момент. Самое сложное тут, пожалуй, уговорить человека, чтобы он согласился приехать к нам. Но для этого в организации работает целая сеть специально обученных агентов. Ты мне все еще не веришь?
И то, как спокойно говорила Маргарита, внезапно заставило Катю окончательно ей поверить.
– И много? – она с трудом выдавливала из себя слова, стараясь привести в порядок метавшиеся мысли. – И много вас таких… специалистов?
– Не очень, – бесстрастно ответила ее собеседница. – Работа психохирурга или нейрохирурга доступна не каждому, это дар, с которым нужно родиться. Не хвастаясь, скажу, что самую тонкую и ответственную работу поручают лично мне, но у нас есть еще несколько достаточно опытных нейрохирургов. Если же нужно что-то примитивное – например, чтобы человек, обмотанный взрывчаткой, вошел в кинотеатр и нажал на кнопку детонатора, то для этого есть другие филиалы, мы этим не занимаемся. Те хирурги не столь квалифицированны, как мы, во время операции они могут сильно повредить мозг, но ведь от их пациента в дальнейшем особо тонких действий и не потребуется.
– Перестань! – закричала Катя, закрыв лицо руками. – Перестань, я не хочу слушать! Пусть они, пусть, но ты… Ты – самая талантливая ученица моего отца, его гордость. Мне иногда казалось, что он к нам, своим детям, никогда не относился так трепетно, как к тебе. Почему ты связалась с этими людьми?
Маргарита устало вздохнула.
– Им с самого начала было все известно о наших работах в институте – и это несмотря на тот режим строгой секретности, в котором мы провели все эти годы! Сначала они планировали договориться с Максимом Евгеньевичем, но он уже был тяжело болен, и они вышли на меня. Я подписала контракт, начала работать в одной из их лабораторий,
