прямо на нас.
Небо стремительно затягивалось темно-пепельными тучами. Коротко, словно предупредительный выстрел, рванул ветер, с большого тутовника непродолжительным ливнем посыпались спелые и неспелые ягоды. Во дворе упали первые градины, крупные, как яйцо, запрыгали по утоптанной до каменной твердости земле, попáдали в костер, выбивая из него искры и с шипением выстреливая струйками пара вперемешку с золой.
Гришик подбежал, схватил Елену за руку, потянул:
– Идем!
– Куда, Гришка?
– Идем, здесь нэ можно стоять.
– Беги под навес, Лена, здесь опасно, – сказал Арсен.
– А ты? Без тебя не пойду!
– Я тоже иду, пошли, Мушег.
А потом началось что-то невообразимое. Загрохотало, забарабанило по крыше, продавливая только что крашенное железо. Казалось, сейчас дом развалится. Упала срезанная ветка тутовника. Все как по команде взглянули на несколько десятков виноградных кустов, занимавших большую часть огорода. Взглянули и ужаснулись: тяжелые градины с глухим стуком обрушивались на лозу, в клочья рвали листья, ломали ветки, обрывали длинные кисти с крупными дозревающими ягодами. И через минуту там, где только что стояли кудрявые, в роскошной зелени листвы кусты, теперь торчали голые, уродливые, скрученные стволы, пугливо жавшиеся к серым бетонным подпоркам, словно запоздало защищаясь от яростных порывов поднявшегося ветра.
Спустя несколько минут двор вместе с огородом и садом из зеленого превратился в грязно-белесый: толстый слой града плотно улегся повсюду, заполнив собою все ямы, трещины, все неровности, застрял в развилках ветвей, на кустах…
Женщины, стоявшие тут же и наблюдавшие эту вспышку бешенства природы, запричитали было в голос, но на них прикрикнули мужчины. Только Елена молчала, растерянно озираясь вокруг, не понимая, что же тут происходит. Она смотрела на Арсена, который, глядя на небо, хриплым голосом произносил какие-то слова.
– Почему молчат? Почему они молчат?
– Кто молчит? – спросила Елена – Ты о чем, Арсен?
– Почему не стреляют?
– Кто? Кто должен стрелять? Арсен, родной, что с тобой? Успокойся же!
Елена вцепилась в руку мужа, не понимая, кто в кого должен стрелять и зачем.
– Да зенитки же!
– Какие зенитки? Ты о чем говоришь?!
К ней подошел Мушег.
– Вон там, за меловым холмом, расположены противоградные установки. Но они почему-то не стреляют.
– Нахлестались вина и дрыхнут, наверное, гады… – произнес Арсен. – Ладно, я пошел.
Елена снова вцепилась было в него:
– Куда?
– В канцелярию. Там, наверное, уже все собрались.
– Поешь хоть что-нибудь, ты же голодный, – сказала Арфик.
– Обойдусь, – отмахнулся Арсен и, прикрыв голову куском фанеры, припасенным для обмахивания углей под шашлыком, побежал к машине, крикнув на ходу:
– Обедайте
