выбирали из крепких высоких подростков, захваченных во время набегов на славянские деревни и выживших после операции по удалению языка. Дильсизы не понимали ни по-турецки, ни по-гречески, а отсутствие языка не позволило бы им даже описать того, что происходит на тайных совещаниях султана с министрами. Было у дильсизов еще одно преимущество – из-за невозможности сговориться между собой, она не устраивали заговоров, подобно янычарам.
Теперь стоявшие у дверей немые стражники знали: султан желает побыть один, и никто не смеет его беспокоить. Пусть бы даже пламя охватило половину Стамбула, или янычары подняли бунт, дильсизы не пропустили бы сюда ни одного человека, это было известно даже валиде-султан Михришах, матери Селима, и султан иногда этим пользовался, если хотел избежать неприятного разговора с родительницей.
Меряя шагами свой кабинет, Селим пытался заглушить боль, которую разбередили в его душе слова шейх-аль-ислама. Эбубекир-Ратиб-эфенди! Он стал верным другом молодого шехзаде (титул наследного принца Османской империи) Селима, когда тот был заключен в кафесе (клетка – покои, куда запирали наследников престола, чтобы они не вызывали смуту в государстве) дворца Топкапы за неудавшийся заговор против своего дяди султана Абдул-Хамида.
Заговор, как теперь ясно понимал Селим, с точки зрения здравого смысла был совершенно нелеп – дядя не собирался ни убивать его, ни лишать престола. Заговорщики просто-напросто преследовали собственные цели и использовали для этого юного принца и его мать Михришах-султан. Пребывая в своем достаточно комфортном заключении, Селим не был лишен возможности общаться. Эбубекир-Ратиб посещал его довольно часто, именно он внушил молодому шехзаде мысль о необходимости реформ.
Став султаном, Селим отправил Ратиба в Вену во главе посольства из ста с лишним человек – официально для того, чтобы поздравить императора Леопольда Второго с восшествием на престол Габсбургов. Тайной же задачей Ратиба было собрать информацию о политической системе империи Габсбургов, о ее технических и военных достижениях. И ему повезло – из-за французской революции австрийский двор видел в Османской империи союзника в борьбе с растекавшимися по Европе революционными идеями. Посланнику Порты разрешили посетить те оружейные заводы и военные училища, куда прежде доступ османам, извечным врагам Австрии, был наглухо закрыт.
По возвращении Ратиб представил султану сефаретнаме (развернутый доклад), в котором были изложены также его проекты военных и политических преобразований – низам-и-джеди (буквально новый порядок). Султан Селим назначил его реис-уль-кутабом (эквивалентно должности госсекретаря или министра иностранных дел) и членом Комитета реформ. Однако занимать эти должности Ратибу пришлось недолго – противники реформ прежде всего обрушились на их автора. Спустя два года многочисленные доносы, в которых Эбубекир-Ратиб обвинялся в сношениях с врагами ислама и шпионаже в пользу европейских держав, вынудили Селима отстранить
