тут же осеклась, сообразив, что о платье упоминать было неприлично. После отъезда семьи из Монбельяра нарядов у нее оставалось не так уж много, но это платье, прощальный подарок герцогини Вюртембергской, было очаровательно, и ей еще не представилось случая его надеть. Кутлер на мгновение нахмурился, потом тяжело вздохнул:
– Что ж, думаю, невежливо было бы отказаться от предложения мадам Новосильцев.
Сияющий взгляд девушки скользнул в сторону Пети и тут же обратился к хозяйке дома.
– Ах, мадам, я вам так благодарна!
Варвара Филипповна вновь улыбнулась ей и повернулась к мужу.
– Вы будете на балу, дорогой?
– Послезавтра я должен ехать в Гатчину, – не глядя на нее, сухо ответил он, – если Петя сумеет найти время и вас проводить…
– О, конечно, дядюшка! – в восторге воскликнул молодой человек.
– Какая жалость, Серж, что вы пропустите этот бал, – с сожалением проговорила Варвара Филипповна, – ах, какая жалость!
«Если бы тебя послезавтра убили из-за этих бумаг, я была бы свободна, – думала она, – а потом… потом брак с Николя, который так богат, что даже не знает размеров своего состояния. Дворец на Фонтанке, огни, блеск, фейерверк…»
День накануне бала был полон хлопот и суеты, как все подобные дни. С утра Варвара Филипповна привезла к сестре Кутлера мадам Забелиной модистку, чтобы немного подогнать ее бальный наряд – тетка Роза почла своей обязанностью сопровождать на бал племянницу, которая была отдана под ее опеку. Муж Забелиной оставил ей двухэтажный каменный дом на Васильевском острове, и по завещанию его брат выплачивал вдове часть дохода с подмосковного имения, поэтому жила она безбедно, но довольно замкнуто, поскольку за годы жизни в России так и не сумела создать себе круг знакомых. Теперь, обрадованная возможностью побывать на балу, она разговорилась с гостьей и, пока модистка подкалывала ей подол платья, жаловалась:
– Лео не очень доволен, что Роза едет на бал, он считает, что ей не следует веселиться, ведь всего полгода, как погиб наш брат, отец Розы. Но мне кажется, он неправ, для молодой девушки полгода – достаточный срок траура, вы со мной согласны?
– Вы правы, – согласилась Варвара Филипповна, – в восемнадцать лет и полгода кажутся вечностью.
– Кроме того, он уверяет, что бал может вызвать неудовольствие императрицы – ведь в Петербурге только что получили известие о казни Людовика Шестнадцатого.
– Ну, почему же? – Варвара Филипповна пожала плечами. – Конечно, двор опечален и встревожен, но между русским и французскими королевскими домами нет близкого родства.
– Не люблю французов, – Забелина так дернула плечом, что модистка охнула от страха, что испортит платье, – французы разорили нашу семью. Хоть Людовик и дал согласие на оккупацию Монбельяра против своей воли, но не следовало ему идти на поводу у Генеральных штатов. Француз
