требовала ответить, он поспешно отер салфеткой лоб, чтобы пот не капнул в тарелку, и постарался, чтобы голос его звучал как можно более серьезно:
– На ваш вопрос трудно сразу ответить, синьор. При королеве Анне Стюарт в 1707 году Англия и Шотландия были объединены актом об унии и стали одним королевством. Даже если часть лордов поддержит выход из унии, то ваша вера вряд ли позволит вам занять трон – в стране очень сильны антикатолические настроения, существует даже акт, запрещающий католику занять престол.
Джакомо растерянно смотрел на него, хлопая глазами.
– Не может такого быть, а как же королевские права? – жалобно спросил он, и его акцент стал еще сильней заметен.
– Брат королевы Анны Стюарт тоже имел права, – пояснил Иван, – но он был католиком, поэтому не смог взойти на престол.
– Видите, отец, – весело заметил Джако, – не бывать вам на троне. Перестаньте хотя бы смешить соседей своими разговорами.
Тонкие губы Катарины насмешливо дрогнули, Мария ласково провела ладонью по руке отца.
– Джако, сынок, – поспешно сказала хозяйка, – сходи в погреб за вином.
Иван смутился – ему показалось, что он совершил неловкость. Но что оставалось делать – нельзя же было вместе с сорванцом Антонио и его дедом издеваться над беднягой!
– Нет! – побагровев, Джакомо стукнул кулаком о стол. – Стой, Джако!
Юноша, уже направлявшийся к двери, чтобы исполнить просьбу матери, с недовольным видом остановился.
– Что еще, отец?
– Я вспомнил! – торжествующе проговорил Джакомо. – Пять лет назад сосед Пьеро посылал сына в Гамбург по торговым делам, а тот сошелся там с баптистами, окрестился в Эльбе на баптистский манер и отрекся от нашей святой католической веры, да простит ему Господь этот грех! – он набожно перекрестился. – Ты тоже поедешь в Гамбург, Джако, что нам остается делать? Прими баптистскую веру, я передаю тебе свой трон.
– Тьфу! – Джако повернулся к отцу спиной и продолжил свой путь в погреб за вином.
Кроткая жена Джакомо возмущенно посмотрела на мужа.
– Опомнись, Джакомо, муж мой, что ты говоришь?
– Знаю, что говорю! – кулак хозяина с грохотом опустился на стол, заставив подскочить стоявший перед ним стакан.
То ли от сытного ризотто, то ли от витавшего в воздухе напряжения, но жара вдруг показалась Ивану невыносимой, и он, задыхаясь, поднес руку к горлу, чтобы оттянуть мешавший дышать воротник. Голоса долетали до него будто бы издалека, и неожиданно вовсе стихли. Глаза его закатились, кровь отхлынула от лица, и он потерял сознание.
Глава седьмая
Голоса вернулись. Говорили по-итальянски, временами переходя на macromilanese (диалект западноломбардского языка, используемый в Милане и близкий к французскому), поэтому
