И тут же мелькнула мысль, что его черноглазый чичероне, возможно, наплел с три короба, чтобы тронуть сердце богатого иностранца.
– Как же твоему дедушке удалось без ноги вас прокормить?
– О-о! – рука паренька сделала выразительный жест. – Мой дедушка многое может! Он знает латынь, потому что хотел стать священником перед тем, как поступить на военную службу к императору. И у него очень хороший почерк, он переводит трактаты, составляет и пишет письма. Сам профессор Каттанео дает ему работу!
– Твой дед знаком с профессором Каттанео? – поразился Иван.
– Добрый синьор тоже слышал о профессоре? – обрадовался Антонио. – В Милане все знают профессора Каттанео, многие ходят на его публичные лекции, я тоже иногда хожу. Дедушка раньше часто переводил и переписывал для синьора профессора трактаты, но теперь у него глаза стали плохо видеть, даже очки не помогают. Теперь я сам работаю, и мой брат Джулио тоже работает, ему уже тринадцать, он помощник повара в ресторане. А я вожу туристов, рассказываю им про наш Милан, а если кто захочет, нахожу для него красивую путану. Если доброму синьору угодно, – мальчик интимно понизил голос, тон его внезапно изменился, стал угодливым и вкрадчивым, – я знаю здесь всех путан, есть одна…
В Пажеском корпусе порою велись и не такие разговоры, но заниматься сводничеством в столь юном возрасте… Брезгливое чувство побудило Ивана сменить тему:
– Знаешь ли ты торговца Эбурно? – спросил он.
Паренек оживился.
– Джакомо? Короля?
– Короля? Почему ты так его называешь?
– Да он сам себя теперь так называет, на каждом шагу кричит, что он король, и что у него есть об этом бумаги.
– Он имеет в виду письма?
– Синьор и про письма знает? А откуда синьор знает? – брови юного чичероне на миг сдвинулись, в глазах мелькнуло подозрение, но тут же взгляд его просветлел, выразительная мордашка разгладилась. – А, я понял, от профессора Каттанео. Значит, профессор Каттанео доверяет синьору, я сразу понял, что синьор хороший человек.
– Так расскажи мне про Джакомо Эбурно, я тебе заплачу.
– О, благодарю, добрый синьор! Синьор правильно сделал, что спросил меня, а не кого-то другого, потому что я знаю больше других. Все знали, что у Эбурно в семье старшего сына всегда называли Джакомо – так у них повелось с давних пор. А однажды приходит нынешний синьор Джакомо к моему дедушке и говорит: синьор Алессандро – это моего дедушку зовут Алессандро, – будь другом прочти эти бумаги. Они в сундуке у нас пылятся уже лет двести или даже триста, дед наказывал отцу их хранить, отец мне, а что в них уже все давно позабыли. Я велел очистить сундук от старых тряпок, чтобы держать в нем шелковые ткани – дерево хорошее, ни червоточины, ни моли, – а Катарина нашла на самом дне вот это. Катарина – его младшая дочь. Их у него две, Мария тихая и добрая, а Катарина
