фургон.
– Да, это мой. – Я думал, что он пожалуется на состояние машины, но фургон, видимо, всегда был такого цвета. – Почему я не могу его забрать? Он мне нужен.
– Я же сказал: его обнаружили на месте преступления. Получишь его, когда я с ним разберусь. А это все для чего?
Сопя и ворча, он заглянул в кузов фургона. Я проследил за тем, чтобы он ничего не трогал.
– Вот это дерьмо? Понятия не имею.
– Я об этом, – я указал на рваный шнур и гору хлама.
– Не знаю. Это не я сюда положил. И не надо на меня так смотреть – зачем мне возить этот мусор?
Позднее, когда мы вернулись в мой кабинет, я сказал Корви:
– Лизбет, если появятся какие-то мысли, пожалуйста, останови меня. Потому что прямо сейчас я вижу девушку – возможно, проститутку. Ее никто не знает, ее выбросили у всех на виду из угнанного фургона, в который без видимых причин погрузили кучу разного дерьма. И почти очевидно, что орудия убийства среди этого хлама нет. – Я ткнул пальцем в лежащий на столе отчет, в котором сообщалось именно это.
– В том жилом комплексе полно хлама, – ответила она. – Во всем Бешеле полно хлама, он мог найти его где угодно. Он… или, возможно, они.
– Найти, запасти, а потом выбросить – вместе с фургоном.
Корви застыла, ожидая услышать мой ответ. Весь этот хлам сделал только одно – накатился на мертвую женщину и покрыл ее ржавчиной, словно она – тоже старая железяка.
Глава 4
Обе версии оказались ложными. Помощница юриста уволилась, не сказав никому ни слова. Мы нашли ее в Бятсиалике, в восточной части Бешеля. Она пришла в ужас от того, что причинила нам столько беспокойства. «Я никогда не подаю заявление об уходе, – повторяла она. – Только не с такими работодателями. И – нет, ничего подобного не произошло». А Корви без малейших проблем отыскала «Розину-Капризулю»: она работала на своем обычном участке.
– Босс, она совсем не похожа на Фулану. – Корви показала мне фотку в формате jpeg, на которой радостно позировала Розина. Обнаружить источник этой ложной информации, поданной так уверенно, мы не смогли – так же как и понять, как кто-то мог спутать этих двух женщин. Появилась другая информация, и я отправил людей ее подтверждать. На мой рабочий номер поступили сообщения, в том числе пустые.
Шел дождь. Плакат Фуланы на киоске рядом с моим домом размяк и покрылся разводами. Кто-то прикрепил глянцевое объявление о вечере балканского техно так, что оно закрыло верхнюю часть ее лица: текст, сообщающий о клубной вечеринке, начинался от ее губ и подбородка. Я снял новое объявление, но не выбросил, а повесил его рядом с фотографией Фуланы. Диджей Радич и «Тайгер крю». «Хард битс». Других плакатов с Фуланой я не видел, но Корви уверяла меня, что в городе они есть.
Разумеется, Хурущ сильно наследил в фургоне, но на Фулане его ДНК не оказалось, если не считать тех волосков. Да и те «игроки» вряд ли бы все стали врать. Мы попытались выяснить, кому он мог одолжить фургон. Хурущ назвал несколько
