вы звоните? – Я раздвинул жалюзи, словно мог увидеть, как кто-то звонит мне с противоположной стороны улицы, но, конечно, никого не увидел.
– Да бросьте, Борлу. Вы знаете, откуда я звоню.
Все это время я делал пометки в блокноте. Этот акцент я знал.
Он звонил из Уль-Комы.
– Вы знаете, откуда я звоню, и поэтому, пожалуйста, не трудитесь спрашивать, кто я такой.
– Вы не совершаете ничего противозаконного, говоря со мной.
– Вы не знаете, что я собираюсь вам сказать. Вы не знаете, что я собираюсь вам сказать. Это… – Он умолк; я услышал, как он что-то бормочет, прикрывая трубку рукой. – Слушайте, Борлу, я не знаю вашей позиции по таким вопросам, но мне кажется, что это просто безумие, это оскорбление – то, что я говорю с вами из другой страны.
– Я не политик. Слушайте, если вы предпочитаете… – Последнее предложение я начал на иллитанском, языке Уль-Комы.
– Нет, все нормально, – прервал он меня на своем старомодном бешельском. – Язык-то все равно один, черт побери. – Я записал его слова. – А теперь заткнитесь. Хотите получить от меня информацию?
– Конечно. – Я встал, попытался придумать способ отследить его звонок. Моя линия не была оснащена соответствующим оборудованием, и на определение номера с помощью «БешТела» уйдет несколько часов – даже если смогу сейчас связаться с представителями компании.
– Женщина, которую вы… Она умерла. Верно. Да, умерла. Я знал ее.
– Мне жаль… – ответил я после долгой паузы.
– Я ее знал… Я давно с ней познакомился. Борлу, я хочу помочь вам, но не потому, что вы полицейский. Клянусь Святым светом, я не признаю вашу власть. Но если Мария… если ее убили, значит, людям, которые мне дороги, грозит опасность. В том числе человеку, который мне дороже всего, – я сам. А она заслуживает того, чтобы… Итак… Вот все, что мне известно. Ее имя Мария. Так она себя называла. Мы с ней познакомились здесь. Здесь – значит в Уль-Коме. Я рассказываю все, что знаю, но известно мне немного. Это не мое дело. Она чужестранка. Вместе нас свела политика. Она была серьезной. Преданной делу, понимаете? Но не тому, о котором я думал с самого начала. Она многое знала и не теряла времени даром.
– Слушайте… – начал я.
– Это все, что я могу сказать. Она жила здесь.
– Она была в Бешеле.
– Да будет вам, – рассердился он. – Бросьте. Официально – нет. Она не могла там жить. Даже если и так, она все равно была здесь. Займитесь местными ячейками радикалов. Вы найдете тех, кто ее видел. Она всюду побывала. Обошла всех подпольщиков. Наверняка с обеих сторон. Она стремилась побывать везде, потому что хотела знать все. А она знала все.
– Как вы узнали о том, что ее убили?
Я услышал, как он выдохнул.
– Борлу, если вы сейчас серьезно, значит, вы тупой и я зря трачу время. Я узнал ее по фотографии. Думаете, я стал бы вам помогать, если бы не считал, что это необходимо? Что это важно? Как, по-вашему, я об этом узнал? Я увидел ваш долбаный плакат.
Он завершил
