расчетов!
– Я просто знаю, что это направление в бизнесе сегодня очень рискованно. Можно выиграть, но можно и проиграть, – спокойно пояснил Хавин.
Константин, недовольный, что его проект поставлен под сомнение, резко повысил голос:
– Бизнес – всегда риск.
Хавин согласно кивнул, но тотчас твердо произнес:
– Проект не вызывает оптимизма.
По лицу Аспенского пробежала короткая ухмылка:
– А я – оптимист. Я всегда добиваюсь результата, даже когда это невозможно. – Расправил плотные покатые плечи.
– Быть оптимистом – мало, – сказал Павел. – Ваш проект в большом мегаполисе сложно осуществить, а в небольшом районном центре тем более проблематично.
Но Константин не хотел воспринимать сомнений в целесообразности и доходности своего предложения:
– Не вижу проблем. Так вы посмотрите расчеты?
– Я не отказываюсь, однако, мне кажется, я не открою Америк. Давайте завтра. Я остановился в гостинице, приезжайте туда.
Аспенский откинулся на спинку стула и замолчал. Ему не понравился разговор с Хавиным. Он понял, что Павел из вежливости пригласил его к себе в гостиницу. Но он осознавал и другое, что такая возможность ему может больше не представится. У него с компаньоном денег на этот проект нет, а Павел – готовый инвестор. Нужно любой ценой вытащить из него деньги. И надо придумать, как. Аспенский мрачно насупился.
Прозвучали тосты в честь хозяйки дома, под них выпили и закусили. Заиграла музыка. И Хавин неожиданно над ухом услыхал голос Истровской:
– Потанцуем, Павел?
Хавин обернулся и наткнулся на лицо Аллы. Она обожгла огоньками глаз. Отказать ей было неприлично. И не было причин для отказа. Тем более что Истровская уже вцепилась в его локоть:
– Пойдемте, пойдемте, пока не налетели другие воронихи! – Алла вызывающе глянула на Веронику.
Было понятно, к кому прежде всего относились эти слова, но Аспенская сделала вид, что ее это не касалось.
Хавин поднялся из-за стола. Следом на танец стали выходить другие. Щеки у Аллы разрумянились, она прижималась к Павлу, как будто предлагала себя прямо сейчас. От ее разгоряченного тела шел жар, Хавин ощущал его. Истровская глядела Павлу в лицо, и ее губы были так близко к его губам, что вызывали желание прикоснуться к ним. Она прошептала:
– Вы не хотите поцеловать меня, Павел?
Он не стал отвечать, ибо сказать нет значило обидеть женщину, а сказать да значило сказать слишком много. Но она ждала. И он решил отшутиться. Однако Истровская неожиданно спросила:
– Правда, Вероника Аспенская красивая женщина?
Это отрицать было глупо, и он подтвердил, не понимая, чем вызван вопрос Аллы.
– А разве я не красивая? – Алла коготками вцепилась в его тело так, что он почувствовал их на своей коже.
Хавин и это подтвердил, нисколько не греша перед истиной.
– Но ведь я моложе, – заметила Истровская. – На десять
